[неделя] [юмор] [история] [конкурсы] [фотки] [творчество]
На главную
2.png
 
Главная
Форум
Фотки
Чего новенького?
Кто это сделал?
Я люблю этот сайт!
Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
Имя пользователя: Пароль:

Забыли пароль?
Поиск
 
Знаете ли Вы, что...
...когда возник конкурс Мисс МатМеха?
 
Сегодня в математике
 
Интервью с Димой Пшиком Версия для печати Отправить на e-mail

История :: Интервью :: Легенды :: Звуки :: Сказка

Дима Пшик - выпускник МатМеха, сказочник из "золотого состава" Сказки, популярный МатМеховский персонаж 90-х, поучаствовавший во всех факультетских мероприятиях, в каких только можно, колоритный актёр и интересный рассказчик. В общем, из тех людей, которых не опросить было нельзя. Читаем!

Дима: Вообще я-то такая теневая личность. Я особо не светился как Ушаков или Степанюк. Кстати, со Степанюк бы тебе пообщаться, с Товстик. Товстик достижима вполне, сидит ровно на Сенной, в бизнес-центре.

А чем знаменита Товстик?

Д.: Она была в Белых Ангелах, вся эта банда, которая была - Степанюк, Ушаков, Цейтин, Товстик, Федоровцева, такой тим, который, в общем, всё и делал фактически. Они нас в "Сказку" и набрали, наш набор пришёл к ним.

Image
Белые Ангелы, ДМ-33

Кстати, про картофельную гвардию ты что-нибудь знаешь?

Д.: Унисон. Вика тебе может много рассказать про это.

Мне просто кто-то недавно сказал, что они делали часть посвящения. То ли ад делали всегда, то ли...

Д.: Да, они работали в аду. Они просто краситься очень любили в вампиров всяких разных. Страшилки делали.

Я недавно нашел сайт некоторой Даши.

Д.: Даша Бычкова, да, наша подружка. Дарья Константиновна.

Она как раз оттуда. Ну, она как-то отказалась со мной общаться. То есть, не так. Мы с ней попереписывались, она сказала, нету времени на всякую фигню. Ладно, давай сначала начнём. Ты значит у нас какого - 90-95-го?

Д.: Я поступил в 90-м. Набрался в "Сказку" в 91-м по весне, и в первый же ДМ, который там случился, нам сказали "а давайте". Ну мы и дали.

И что же вы дали?

Д.: А мы дали Мэтмэна как раз тогда.

Image
Мэтмен: Олег Скотников и Вова Ушаков. Репетиция. 1992-й год.

Расскажи? Его очень часто упоминают, но...

Д.: А потому что никто ничего не помнит. Я-то помню практически всё, потому что меня не перегрузило. Я участвовал постольку поскольку.

То есть мы, совершенно буйные четыре товарища из нашей группы нанялись - я, Олег Скотников, Саша Шестаков и Ярослав Воронов такой мужчина был... Причём, даже когда нас в Сказку набирали, было так: я не смог подойти к набору, потому что был очень занят... с одной знакомой, а они сходили и сказали, вы знаете, нас трое, вот есть ещё такой четвертый, ну, он такой же примерно, тоже из нашей группы. Ну, да и ладно, пусть приходит потом. И я потом подошел к Истоминой, говорю, я вот четвёртый, она говорит, а, мне говорили, что да, четвёртый. То есть, никакого набора я в "Сказку" не проходил. Меня взяли как бы пакетом. 

И когда на нас посмотрели на всех таких замечательных, сказали, давайте чего-нибудь делайте. Мы сказали, да легко. И выяснилось, что Шестаков - маньяк по части исторического фехтования; Скотников, как и я, тоже посвятил какой-то время всяким единоборствам, и поэтому мы частенько в комнате устраивали дурдом, то есть, мы пытались выяснить, кто круче. Я ходил на всё это со школы, на дзюдо, занимал места на всяких областных делах, какой-то разряд даже есть. Потом у нас все это плавно перетекло в каратэ, рукопашку там и прочее, в общем, всё время этим занимался. И Скотников там в своем Мурманске, тоже чем-то таким занимался. И вот мы тут встретились - мы жили в одной комнате - и выясняли периодически отношения, чьё кун-фу лучше.

А тут как раз попёрло. Скотников был фактурный чувак, он качался, да, он был такой качок - молодой, большой и накачанный. И идея о том, что надо супермена, ровно с него поперла, чтобы посмотрели - такая фактура! Ушаков в своё время хотел сыграть этого товарища двуликого, который из Бэтмена. И всё это закрутилось. Получилось, что Ушаков будет плохой такой, а будет некий супергерой, это будет Олег. Ну, кто это может быть? Понятно - Мэтмен.

При этом мы параллельно захотели забабахать что-нибудь офигенное в аквариуме. Как можно сделать что-то в аквариуме? Надо взять бумажку размером 10 на 10 метров, на ней что-нибудь красивое нарисовать и повесить. Получится супер-задник. К тому моменту у Ушакова уже сформировался дракон. Ничего лучшего не придумали, как склеить кучу-кучу ватманов, положить их на пол в аквариуме и несколько дней, а то и всю неделю аккуратно ползая... сверху Товстик давала команды, Вова по клеточкам воспроизводил, а она сверху поглядывала, что всё хорошо. Периодически бегали наверх и потом всё это открашивали. Открашивали всей толпой. В итоге нарисовали этого огромного дракона.

Все репетиции проходили в коридорчике шайбы. Первое, что мы сделали, - нашли волейбольные камеры, прикрутили Скотникову на бицепсы скотчем, чтобы у него мышца поперла, натянули на него какие-то трико, которые на нем лопались, ну, у тёток отобрали эти лосины, какой-то плащ нашли и всё прочее.

Пошла телега, что надо ставить драку. И нам со Скотниковым сказали, пацаны, вы давайте? делайте свою драку, а мы потом посмотрим. Мы, как чокнутые, несколько вечеров конкретно ставили драку, как киношную, со всеми движениями, "отсюда я иду сюда, ты идёшь сюда" и так далее. Когда мы начали это показывать Чёрному и Ушакову, они на 30-й секунде сказали, всё хватит. Я говорю, чуваки, у нас там ещё минуты на три. Не-не-не-не, всё, хватит. И это нас преследовало потом всю жизнь, потому что, когда мы ставили драку, мы расходились минут на пять, и нас зарезали в пять раз, с теми же словами.

Шестаков притащил меч, огромный такой пластиковый был. Нашли парики. Наумова была королева. В общем, такая классическая история была -  кто-то кого-то отравляет, кто-то кого-то спасает, собачка отравленная этим яблоком... Главная техническая сложность была... это главная фишка была, на самом деле, - это прыжок человека с верхнего яруса аквариума. С пролётом в плаще по тросу, всё как надо.

Саша Товстик, так как она всё-таки механик, всё рассчитала. И мы, наивно полагая, что верёвки будет достаточно, очень удивились, когда она нам показала все выкладки, и выяснилось, что в середине троса в момент пролета нагрузка вниз будет две с половиной тонны! (прим. ред.: блин, всё-таки не зря учились!). После этого мы озаботились, нашли стропы, карабины, обмотали одну колонну, вторую колонну, в момент прыжка трое человек тянули трос на себя, потому что рывок был очень сильный, и человек просто не поехал бы. То есть, он тормознулся бы и дальше уже фиг.

Открываю страшную тайну. Скотников... БОЯЛСЯ прыгать! Он боялся, что это всё оторвется, и он как лягушка грохнется вниз. И несмотря на то, что всё было рассчитано, всё показано, что он выживет, он категорически отказывался прыгать. После этого как бы самый смелый Ушаков как бы залез и сказал, давайте я прыгну. Мы сказали, не-не, Вова ты нам нужен!

(смеётся)

Д.: В итоге кто-то залез, съехал на этом карабине, после этого Олег успокоился. По ходу дела выяснилось, что он не сможет нормально приземлиться на плитку, если он будет в ботинках. И вот оттуда пошла знаменитая фраза "тыдым-тыдым-тыдым, ботинки я забыл надеть" и чего-то такое (прим. ред.: Дима путается в показаниях. В другой раз он рассказывал, что Скотников просто боялся поскользнуться). Ну, бред полный, конечно, но отражал факт. И Скотников в этих лосинах, с босыми ногами, пролетающий в плаще с колонны сверху вниз на карабине... всё сработало! Всё отрепетировали, всё было замечательно.

Вторая ответственная точка - это бросок меча со второго яруса в руки Ушакова. Это была песня. Мы бросали его раз пятьдесят! Мы выбирали, как бы сделать так, чтобы этот вот пластмассовый, из стекловолокна, меч размером метра два, с рукояткой полметра, чтобы он не звезданул Вове по голове - это раз; чтобы Вова, не глядя наверх, просто выставив руки вперёд, гарантированно его поймал - это два. Чтобы бросающий человек в нужном балансе это сделал, - чтобы рукоятка не прилетела вниз. И так далее.

В общем, мы потратили кучу времени, но на спектакле всё прокатило просто на ура. Шестаков, кстати, сбрасывал меч.

Вова был в парике, у него была какая-то штука на голове над ним, ему было ни хрена не видно, поэтому он, размахивая мечом, периодически цеплялся за парик, ему всё заслоняло и он махал так, что Скотникову было реально страшно. Потому что о договоренностях "ты делаешь так, я делаю так", Вова уже всё забыл. И он реально рубил по ногам. Скотников реально пытался подпрыгивать так, чтобы он не попал, а потом он реально рубил его сверху, Скотников реально отворачивался, и как он потом рассказывал, он когда понял, что всё по-настоящему, его прошиб пот конкретный. Вроде, всё обошлось.

Image
Дима Пшик в старости ;)

Королева Наумова была супер, она в этом платье взятом, вещала на всю катушку. Собачка эта отравленная, тоже фраза оттуда пошла "его захочешь, не отравишь", когда, после пинка ногой собачки, та вставала и снова тявкала радостно. Уже забыл, кто был собачкой, но товарищ очень известный.

В общем, постановка была костюмированная, со спецэффектами, с пролетами сверху, с бросанием меча, с реальной дракой, видимость с любой точки была просто идеальна, огромный задник вот с этим драконом. Это была самая масштабная постановка открытия. Всё остальное, что делалось на факультете... ничего круче не было просто на тот момент. Когда народ увидел этот задник висящий, ещё не врубались, что это такое. Мы танцевали, извини меня, кордебалет! Ой, не кордебалет, полонез мы танцевали. Были взяты костюмы, фраки, мы выбегали с Шестаковым в белых джинсах, в белых рубашках с бабочками, было интро специальное, музыка, мы выбегали, объявляли, после этого уходили, после этого она опять играла... То есть, честное либретто было сделано, всё было на полную катушку. После этого появлялись герои и вот этим пятистопным или хрен знает каким ямбом вещали конкретно и поставленным голосом. Ушаков чеканил эти слова так, что они без всяких микрофонов были слышны. Вообще микрофоны не использовались, все работали голосом и всё отлично получалось. Полонез мы выходили танцевать, шесть мужиков отдрюченных Завадской, до пота гоняла нас по этим квадратикам, мы запоминали, где кто. Девушки в арендованных платьях с кринолинами, со всеми делами... это была картинка! И причём в одном в этом представлении замешалось всё - и танец, и драка там, и вот этот пафос, и яблочко отравленное, битва с мечом, Мэтмен, побеждающий всех и вся... Народ пропёрся.

И это, по-моему, был единственный раз, когда всем организаторам очень много людей сказали, что те, кто не увидел этого на открытии, просто умрут, если не увидят этого на ДМе, и мы поняли, что нам придется повторять на сцене. Чем начинать, было понятно: ДМ должен был начаться с Мэтмена. Всё то же самое, но теперь уже в условиях сцены, с перетащенным приклеенным этим драконом. Там есть такие палки металлические, к ним привязывался трос, Скотников затягивался туда и вылетал, как на качелях. И это было очень смешно, потому что это совершенно было непохоже, на то, как было в аквариуме, это был просто фарс такой, потому что вылетающий босыми ногами вперёд Скотников, поджимающий их, чтобы не грохнуться об сцену, потому что низковато взялся за эту верёвку, то есть он невысоко летел то есть, ему было просто не вылететь нормально. Всё было достаточно скомкано, и все те, кто не видел аквариума, а увидели это только на сцене, подумали, ну, типа, фигня, мало что пропустили. Но все, кто видел это в аквариуме, вспоминают до сих пор, потому что столь выпирающего открытия больше не было. Оформление аквариума было первое такое масштабное и спектакль, который можно смотреть с любой точки, потому что всё действо было в серединке, и откуда ты не посмотришь, ты видишь актеров. Этот прыжок со второго яруса, все гадали, для чего этот трос натянут, и когда реально чувак полетел, он полетел, плащ выпрямился, трепыхался на ветру, всё было по полной сделано.

Я всегда считал, что открытие традиционно на главном входе, на лестнице?

Д.: Не-не. У нас оно началось с аквариума, и все поняли, что это круто - делать это в аквариуме. И мы, сколько я помню, всегда там делали, ни разу не делали открытия... Ну, начнём с того, что мы чередовались с Унисоном, через один раз...

Ну, это и сейчас такое.

Д.: Да? В один момент, не буду сейчас ни на кого наговаривать, но то ли они в последний момент отказались, то ли что-то, и нам надо было за или один два дня сделать открытие. И мы сделали дурку с кроликами и шляпами, с числами Фибоначчи, которые множились-разрастались, вообще какая-то ерунда была, сделанная за один день, и тем не менее, пресловутые прежние заслуги позволяли делать всё, что угодно. То есть, просто люди выходили, гнали какую-то пургу совершенно, про числа Фибоначчи, кролик один, кроликов два, и понеслась, начали ряды строить, тогда просто не знали, к чему привязать. Тогда как раз Дашка рисовала баобаб.

Это, по-моему, я видел.

Д.: Телега про кроликов была как раз.

Ага, эта картинка есть на сайте. Я удивился, что она достаточно большая, тогда люди гигантизмом страдали?

Д.: Нет, тогда считали, что раз уж дракона нарисовали, после этого не нарисовать что-то размером с баобаб - как бы фигня.

При нас пошла вся эта телега с Pillow-трахом. Это настолько был проект Сопикова... вот просто человек рискнул, всем, деньгами, временем, нервами, у него какие-то запары были по организации дикие, но с такой отдачей, что эхо шло несколько лет после этого. Когда Вова Ушаков, последний секретарь комсомольской организации МатМеха, в костюме, в галстуке вышел, чтобы набить подушкой Волкова, который тоже вышел, и по чеснаку залез на бревно, знаешь, народ просто стонал в экстазе на этих трибунах, когда Вова, вяло размахивая подушкой, периодически заезжал по Волкову, понимаешь, это мечта поколений осуществлённая. Нет, это было очень здорово на самом деле! Потом, когда повторяли, уже как-то... все уже знали, что будет. Ну разнообразили клоунами, Саша клоунами с Катей выходили, Скотников тоже ходил клоуном, помогали. Оттуда же частушки, что "вот он Скотников Олег"...

"он пришёл, ударил".

Д.: Он пришел и трахнул всех.

Ну Pillow-трах до сих пор живёт в рамках спортпраздника.

Д.: Нет, там всё было круто. Там было реально круто. Там, во-первых, был бар. Дофигища пива, которое Сопиков закупил за свои бабосы, а потом кто-то его растащил, и в общем, на этом денег он потерял конкретно тогда. Там был реальный тотализатор. Так как мы болели за Скотникова, мы поднялись на этом деле, мы всё время на него ставили, и он прошёл и выиграл. Ещё был, понятно, Холчев и все прочие бойцы. И там были пацаны, ответственные за тотализатор, они всё считали, всё было нормально, все эти фантики-бумажки, все эти деньги туда-сюда. Всё работало, всё было сделано как надо. Хоть и первый раз.

(морализаторским тоном) Сейчас азартные игры в университете запрещены!

Д.: (почему-то серьёзно) Ну-у. Я бы сказал так - азартными играми по определению считаются те, в которых результат является случайностью. А тут ставка на результат спортивных событий, предполагающая некую базу знаний.

Image
А это как Дима выглядит сейчас

Получается, что ты самое крутое уже рассказал?

Д.: Нет. Для меня самое крутое было, наверное уже на четвертом или на третьем, когда мы сделали наконец... Вот понимаешь, у меня ощущение, что всё, что мы делали, это случалось либо в первый раз очень круто, либо вообще в принципе в первый раз случалось. А потом это как-то затухало или, наоборот, разрасталось. Мы устроили эти сейшены с Унисоном, чаепития, совместные какие-то проекты. Мы поставили нечеловеческого Фауста, пусть не с первого раза, на второй год только. Мы возродили КВН между студентами и преподаватели. До этого КВН был когда-то лет восемь назад до нас или десять. Мы реально сделали КВН с препами. Я вёл первую мисс МатМеха. Вот, когда набираешь такие точки, понимаешь, что тогда просто пёрло: а чё бы ещё сделать? А вот это! А сделаем, а легко! Мы сделали первые живые шахматы игровые. Мы сделали первое ток-шоу, "Любовь с первого взгляда", где была дочка Иванова и сам Иванов сидел напротив неё. То есть это было время, когда что ты ни хочешь - всё сделаешь. Вот просто.

На самом деле, наш набор, мы страха не знали вообще, то есть, мы делали всё. Я помню, что вот эта первая мисс МатМеха, которую мы вели, мы вообще думали, что никто не придёт. Ушаков с другом Олега Скотникова, уже не помню, как зовут товарища, они там изображали пару, итальянскую пару, он трансвестит, а он там типа... они реально участвовали в конкурсе, это было очень смешно, такой ржак всех пробивал. Я не помню, это было в первый раз или уже во второй, но это было весело. Мы поняли, что мы можем делать всё, что угодно.

Фауста, которого мы писали год, а потом поняли, что не успеваем его поставить, и решили, ну его нафик, буквально за три-четыре дня мы решили что всё, мы ничего не делаем, мы не успеваем. Трушков писал-писал-писал-писал-писал, а потом мы через год к этому вернулись, сколотили банду из Сказки и Унисона там... там просто были люди, из Унисона, Сказка, неважно... И откатали по полной программе. И ощущение, что что-то делается, а ты так смотришь со стороны потихоньку, оно потом уже добавляется. А вот я ничего не делаю. А вот смотри, как оно получается. А вот если мы делаем, то вот так получается. И такое мнимое чувства собственного тотального превосходства, оно очень быстро пропадает, потому что никто не помнит, кто там чего делал когда. Ведь мисс МатМеха - это же всегда было! Корман тоже начинал, он же с нашего потока был. Я на первый литмуз ходил, это было, по-моему, в ноль первой аудитории, там играли на гитарке и чего-то пели, а электричество появилось только с нашего беспокойства.

Да, это в статье Кормана было...

Д.: Да-да-да... Чёрный там пел какие-то песни, Холчев.

...что "в ноль первой аудитории Холчев и компания пели лагерные песни".

Д.: Всякую фигню пели, да. Ну, Чёрный, он ещё пел Крематорий, Силю иногда...

Потом так сложилось, что посвящение первокурсников такое безумное, оно шло по нарастающей. Потом, когда случился какой-то там безумный перелом, я не знаю почему, оно почему-то стало поскромнее. Но то, что у нас народ вытворял на посвящении... Шестаков в будке с Холчевым, отрубающий людям руки, загримированные по полной программе, сидящие в своих чёрных капюшонах и всё прочее. Кстати, я всегда считал, что в президиуме могут сидеть только люди вроде Цейтина, который триста лет уже как на МатМехе, заслуженные, Ушаков может сидеть, ещё кто-то. И когда в один из годов я начал там видеть там чуть ли не людей младше себя, я очень удивился. Потому что в суде должны сидеть конкретные уже такие заслуженные авторы.

Все эти предбанники... Раздуть функцию всего лишь ожидания входа на суд до истерики... девушки реально начинали орать и бить морду участникам процесса, настолько пробивало. Шестаков, Холчев и сотоварищи, Влад там, по-моему, был какой-то, они там нагнетали по полной программе. Каждому человеку давали какой-то кусок, он его раскручивал, такой контраст разводил, они все были загримированы, они были костюмах, на каждого была фишка, причём не повторяющаяся, были фишки с отрубанием пальцев, с прикладыванием железом, с выламыванием рук, все пугалки-страшилки, и люди, которым рассказывали те, кто проходил это в предыдущие годы, и которые думали, что они готовы к тому, что там будет, они нарывались на что-то свежее. И это желание перфекционизма, чтобы у людей на всю оставшуюся жизнь запомнилось, вот это прёт на самом деле. И вождение тоже - тебя ведут, думают и заботятся, тебя развлекают. А когда один человек ведёт человек пять-десять, это уже не прикольно. Мы водили по одному-по два человека или парами мальчик-девочка. Всё это время людей развлекали в ноль первой, пели с ними, плясали, устраивали какие-то для них развлекухи. Это был процесс, народ не хотел уходить. Но потом такой разгром был на факультете, что нам очень аккуратно начали закрывать этажи...

Ты сам-то посвящался?

Д.: Я, по-моему, не пошёл. Мне интересно было делать. А чтобы меня кто-то развлекал... мне и так развлечений хватало. Я ж приехал учиться. А потом понял, что учиться необязательно совсем. У меня тогда было совершенно чёткое понятие, что что-то делать самому - интересно, а просто в чём-то сидеть-смотреть-участвовать...

Ты кто по образованию?

Д.: В дипломе что написано? Там какие-то тире и запятые и три слова - математик...

Ну, мы все математики.

Д.: ...-педагог-программист, всё в одну кучу.

Отделение какое было? Кафедра?

Д.: Кафедру геометрии я заканчивал, но я был в пед. группе, а диплом писал всё-таки на С++. Я был у Иванова, и ему очень интересны были стыки программирования и геометрии, и я умудрился написать диплом по методам построения каких-то B-сплайнов. Тогда экологическая тема была модна, типа бросаем четыре датчика на болото и всегда знаем, в какой точке какая температура, и так далее. Cпособы аппроксимации трёхмерной поверхности методом B-сплайнов и всё такое прочее.

О, B-сплайны я знаю.

Д.: В общем, это была большая программа, а к ней переводные обосновывающие статьи, почему именно B-сплайны, а не какие-то другие. Иванов у меня рецензент был, и мы с ним всё это дело...

Рецензент или научный?

Д.: Нет, он мне дал руководителя другого, а сам выступил рецензентом, как заказчик. Так как он ни хрена не понимал в программировании на этом уровне, ему нужен был результат работы программы, плюс обоснование и всё прочее. Ну, это всё неинтересно на самом деле.

Вообще, товарищ сам по себе интересный.

Д.: Товарищ, безусловно, интересный. О-о, про Иванова это просто...

Интересно, как вы с ним общались.

Д.: Совершенно замечательно. Иванов отличался тем, что видел в нас, в нашей группе, людей, которые типа пойдут по его стопам. То есть, будут тоже учить преподавать. Не науку двигать. Поэтому у нас были спецглавы и всё такое прочее. И мы, естественно, на них забивали регулярно. Так как он был куратором нашей группы с нашего начала, он очень обижался, когда мы не приходили на лекции, а они у нас были в городе, в субботу с утра, какая-то хрень, в общем, была. Я очень чётко запомнил его комплиментарное такое замечание, когда я там раз в месяц появился, и он сказал, а вот кто не был, будут решать сейчас всё то, что мы решали. Он на каждой паре выдавал под конец задачи числом десять, и в итоге у меня набралось, соответственно, сорок задач и штрафные десять он мне ещё добавил. В итоге пятьдесят. Я как-то собрал всё в кулак и всё-таки решил их, все 50 и отдал ему. Он так проглядел по диагонали, и видать, быстро всё понял и сказал чудесную фразу, - я после этого цитировал всем нашим одногруппникам - он говорит типа (похоже подражает голосу Иванова), Пшик! Вы же умный человек. Почему вы на лекции не ходите? Вот это противопоставление для меня какое-то время оправдывало моё нехождение на лекции, а с другой стороны, тонко намекало нам, что ходить надо хотя бы на него. 

У нас в этом плане было совершенно дико, мы жили в общаге, нам до факультета пять минут. А все эти клоуны, Шестаков и прочие, проживающие в городе, которые встают в семь утра, чтобы им на электричку на восемь с чем-то успеть и доехать... Они никакие совершенно приезжали в ПУНК, им было западло идти на пары и они шли к нам. Они, если вдруг уходили на первую пару, то очень жалели. Они приходили к нам, мы сонно открывали дверь, а идите-ка чуваки! Мы дрыхли; решали, что мы не идём на первую пару, мы идём на вторую, потом мы отдирались в итоге ко второй паре, долго собирались, опаздывали. Смотрели на часы. Ну, двенадцать, и хрен с ним. Там же двойная пара была обычно, теория и практика по одной теме. Ну, чего мы пойдём, неудобно как бы. Ну ладно, проснулись, собрались, сели, в картишки поиграли, о том, о сём поговорили. О - БП! Ща пожрём. Приходил к нам ещё один сосед, мы обедали, туда-сюда. Опа! Опаздываем уже на третью пару. Но надо же идти, надо идти. Идём. Приходим к середине третьей пары. Узнаём по расписанию, что, в общем, как-то к Дыбковой на семинар на середину появляться - это свинство, она ж съест. Мы решали, что не пойдём. А к концу третьей пары понимали, что идти на четвёртую как, в общем, уже и неохота. И мы возвращались.

Устали.

Д.: Да, устали, просидели в подплячнике, кофе попили с булочкой...

Тогда ещё был подплячник?

Д.: Конечно. Мы выбирали, куда ходить, то туда, то сюда, в зависимости от настроения. И возвращались в общагу. В таком режиме проходили недели. Бойцы, которые из города, они быстро всё поняли, что если они приходят на пару, им приходится отдуваться за всех, потому что 90 процентов мужчин не приходят, а когда сидит один чувак среди 10 дев, то ему всё и достается, преподаватель его чётко видит и чего-то его просит, чего-то спрашивает... И они стали так аккуратно приходить, пойдёмте, сходим на пару. Я, честно, наверное, не посетил и трети всех пар. Но зато мы сдавали сессии. Что смешно, что из всей нашей группы только я, да ещё один очень умный мальчик закончили вовремя. А он был просто умный, он всё время ходил, это был Лёша Третьяков. А мы не ходили, но мы очень старались в сессию всё сдавать. Скотников забивал на это аккуратно, он был не слишком силён себя заставить, у Шестакова всегда были какие-то дела, бизнес-перебизнес, Cлава психологией увлекся... В срок закончило очень малое количество людей, все остальные брали академки и прочее. Лёша он ещё в аспирантуру пошёл, я-то уж как-то не стал. Не, образование на МатМехе - это такая очень интересная вещь...

Про преподов ещё расскажи чего-нибудь.

Д.: Иванов - супер-товарищ, он регулярно предлагал нам встречаться в городе у него на квартире, проводить семинары. Ну, чтоб типа ему никуда не ездить. И так как в нашей группе было много симпатичных девушек, эта идея ему очень нравилась. Поэтому, когда мы приезжали к нему домой, - даже помню где-то в районе Пионерской куда-то надо было пилить, забивалось пятнадцать человек к нему в комнату, у него там стол, все дела, - первое что он говорил, мы в дверь заходим, он видит, пацаны, все дела, он говорит, ой, что я вам сейчас покажу и показывает, как он гоняется на своем 386-м в Формулу-1. И показывает, что он на всех первых местах там, что он круто как бы... Ну, мы тоже ходили во все эти компьютерные классы в школах, игрались, но не до фанатизма. Я эту Формулу один раз позапускал и понял, что эти бегущие квадратики слева-справа меня не очень возбуждают. А он конкретно, он всё прошел, везде был на первых местах, по полной программе. Меня это очень удивило, что он может на это тратить время. У него квартира маленькая была, но у него была комната - полностью его кабинет. Во второй комнате теснились все остальные - две дочери, жена, и им было запрещено входить, когда он нам вёл этот семинар. То есть тиран-деспот, короче, был. Какие-то слухи ходили, что он типа развёлся-женился и уехал куда-то в Сибирь...

Ну, он снова вернулся.

Д.: Ну не суть. В общем, это всегда был очень специфический прокуренный товарищ. И он всегда от нас требовал права... типа имеешь ли право ты придти на семинар, если ты не сделал домашнее задание? Имеешь ли право ты придти на семинар, если ты не был на лекции? Скотников, как Вы вообще могли подумать, что Вы можете придти сюда, если Вы не сделали то, что я просил? Такая логика. Но в чём был прикол, он нас, похоже, очень холил и лелеял, у нас действительно была сильная группа, у нас много было тёток из 30-ки, из 239-й, это мы были из деревень, Мурманск, Архангельская область, приехали перцы от нечего делать. И когда мы сдавали вот этот единый экзамен, который 500 вопросов по пяти темам по сто штук, мы все сдали, у нас был какой-то дикий процент пятерок. Он с дрожью в голосе объявлял результаты, что это впервые на его памяти, какая-то группа умудрилась показать такие высокие результаты, что он безмерно счастлив и горд, что это именно группа, которую он пестовал и так далее и так далее и так далее.

А чё за экзамен-то такой, первый раз слышу?

Д.: Госник, окончательный, который на пятом курсе, общий экзамен, там всё сразу, диффуры, алгебра, я уже не помню, матан.

А, может это только у математиков?

Д.: Ну, наверное, да.

У нас такого не было.

Д.: Это был ужас, потому что подготовиться невозможно, а можно только вспоминать, что ты знаешь...

Не ужас...

Д.: 500 вопросов, попробуй 500 вопросов...

...если ты учился.

Д.: Ну, если ты учился, ты что-то помнишь, да. Были очень смешные моменты. У меня был вопрос по теорверу. Я сел к теорверщику, с ним же сидел Иванов, вдвоём они у меня принимали один вопрос по теорверу, другой по геометрии. И теорверщи даёт задачу. Он такой медленный был. Например, говорит, у нас есть... я говорю - монета. Он такой - да. Но она... я говорю - неправильная. Он говорит - да. А вторая - правильная? Да. И мы их. Я говорю - бросаем. Он такой - да. Ну, я быстро говорю расклады по выпаданиям, он - хорошо. Вот примерно в таком режиме, они сами пытаются вспомнить, что там где было, потому что с вопросами всё более-менее понятно, а задачи давать им трудно. И когда он в очередной раз дал какую-то задачу нашей девице, которая скрипнув мозгом, долго решала и в итоге решила, и у него не сошелся ответ, у неё все правильно вроде, а получается другое, ну теорвер - вещь такая, как завернуть. И они уходили, ругались с Ивановым, сами чего-то писали на бумажках, вызывали её три раза, в общем, было очень смешно, когда сами преподы оказывается, что в столь элементарных вещах уже далеки, им не дотянуться до этого, а от нас, тем не менее, требовали. Экзамен был эпохальный, на самом деле, и после нас такого не было. Как потом нам говорили, и до нас такого не было. Что типа была очень крутая группа и всё такое.

Голузина по нам очень скучала, мы же с ней на четвёртом закончили. Последний экзамен у Голузиной - это просто была песня. Она в тихой печали валила всех. Кроме нашей группы. С нашей она сюсюкала-мусюкала, а может вот так попробуете. Вот Вам задачку. Ах, не получается? Ну давайте, я Вам другую дам.

(смеётся)

Д.: Что, у Вас там не получается? Ну ладно. Четыре. Сдавать матан, последний экзамен, садиться к Голузиной - ваще смертельный номер, и тем не менее, получать четвёрку, не решив задачу, а вопрос она смотрела одним глазом, говорит, ну тут всё просто-понятно, Вы мне и так всё расскажете, я знаю, давайте я вам дам задачку. И ты понимаешь, что задачка-то на пять. То есть, если ты её решаешь, тебе пять. А если не решаешь? В случае с Голузиной это, как правило, идите отсюда, Вы не подготовились. А тут она тебе говорит, ну, раз не получилось, ладно, четыре. И это был совершенно нереальный такой подход, она нас всегда строила, она нас гоняла конкретно, она считала, что все мы выбрали специальность неправильно, раз приперлись на МатМех, когда есть гораздо более интересные вещи. Она дико велась на товарища Скотникова. Когда он вдруг приходил на экзамен в галстуке, в костюме, она чего-то щебетала и говорила ему, мол, Скотников, Вы неправильно выбрали профессию. Вам в кино играть. Несчастные женщины нашей группы кусали себе локти и говорили, что Голузина сошла с ума просто. И Скотников сдавал на три-на четыре, а их она просто выносила на младших курсах. Это была дикая несправедливость. Когда она всей группе объявляла, что пересдать зачёт вы сможете только через неделю, кроме тех, кто прогу... проболел всё это время, те могут подойти завтра. Вопрос - а кто? Ну, Скотников, например. Не, совершенно чудесная женщина. Или замечательная фраза... Мы учились часть пар в главном здании, дубак зимой, все сидят в шубах, она в кофточке, в юбочке, в тапочках идёт открывать окно и говорит, что лучше умереть от охлаждения, чем от удушья. Студент не может болеть - это тоже от неё. Типа студент не имеет права болеть, потому что ему надо учиться и он молодой. Типа с чего вдруг. Поэтому "я болел" это вообще не считается. Не имеешь права.

Чудесный совершенно Залгаллер был. Просто песня. Когда он читал нам лекции... и так как понятно, что всё это для него совсем неинтересно, первокурсникам читать, что такое вектор. А у нас дебилизм был ещё в голове. Мы ж не знали, кто это. Ну, такой дедушка, божий одуванчик, читает там чего-то себе, внизу в ноль первой аудитории чего-то бродит, а сверху можно песни петь и в морской бой играть. И кто-то на лекции, походя, где-то щелкнул по выключателям. Пум, погас свет. В ноль первой. Ну представляешь себе, в ноль первой аудитории. Темнота полная. И он там где-то внизу продолжает говорить. Он говорит, о! Так даже лучше! Так вам будет проще представить, что же такое вектор. Потому что вектор - это не точечка с палочкой со стрелочкой. Вектор, попробуйте себе представить, это как мех, где все ворсинки в одну сторону. Представили? Тут кто-то начинает вопить тихонько, в темноте люди не очень хорошо себя ведут. Бум - в итоге включают свет. Он говорит, а зачем вы включили? Мы так хорошо представляли вектор сейчас. Ну понятно, что дальше уже никто слушать не мог нормально, все ржали как ненормальные.

Славка у нас играл на скрипке, Воронов, в группе у нас был, Ярослав, который потом на психфак ушел. И... Дыбкова читала нам лекцию по алгебре, она у нас лекции читала, семинары вела. Перерыв, все спрашивают, Слава, чё у тебя там? А он с этой штукой приехал, с кофром, где скрипка. Да я вот везу из одного места в другое. Давай сыграй чё-нибудь. Ну, маленький перерыв, пока галдели, пока то-сё, играй, он говорит, ну ладно. Достаёт чувак скрипку и начинает играть. Очень хорошо играет, с детства его гоняли. Мы его еще потом просили, но он очень редко соглашался. И тут он играет. Акустика офигенная. Помещения для лекций - они правильно устроены в этом плане. Он как раз где-то в середине, ближе к низу. Изумительный звук! Всё вокруг деревянное, всё играет. И он пилит и пилит и пилит и пилит и пилит. Все замолчали сразу. Совершенно контрастное восприятие. Никто ни слова, бумажка не шелохнется. И тут звенит звонок, перерыв закончен. Он прозвенел, Слава играет. Там чего-то длинное, очень красиво всё. И тут все замечают, что Дыбкова стоит перед входом в аудиторию просто по стойке смирно и держится за дверь. Стоит, не заходит, с каменным лицом, закрыв глаза, тихо раскачиваясь, и чуть-чуть улыбаясь. Слава доигрывает, бурная овация ещё какое-то время. Она _дожидается_, пока всё это стихнет. Заходит, и как ни в чём не бывало, совершенно как бы ноль на массу, начинает читать дальше лекцию. Для нас это было на самом деле ненормально. Нас пугали всеми этими лекциями, что там чуть что не так, БАМ - всех выгоняют. Ну я не знаю, искусство, не искусство, но то, что они все тоже люди, мы начали понимать чуть позже. Это потом мы уже с ними могли нормально разговаривать, о том, о сём спрашивать.

Мы начали узнавать легенды про преподавателей, что Дыбкову-то оставили на МатМехе преподавать после того, как она, будучи ещё молодой и бодрой, с косой до пояса, прищурив один глаз, считала определители восемь на восемь в уме!. Был какой-то экзамен у неё, по алгебре. И препод с принимающим заспорили, какой-то там определитель нужен был... А она просто писала равно и ответ сразу. Её спрашивают, а почему Вы так думаете? Она говорит, я посчитала. Как Вы можете посчитать определитель пять на пять? Ну, вот, могу. Подождите, подождите, а вот шесть на шесть. И пишут ей, соответственно. Она, покосив чуть-чуть глазом в потолок, говорит ответ. Они, так, стоп, семь на семь. И короче, когда они добрались до восемь на восемь, она и это им посчитала. Ну, типа, феноменально. Запало в память, и ей предложили остаться и так далее.

Как она, интересно, Гауссом...

Д.: Не знаю, как она это делала, прищурив один глаз, как гласила легенда. У нас с ней были проблемы конкретные, когда она писала на доске. Она писала на доске, она очень быстро это делала, и чтобы мы успевали переписать, она подходила к окну и замирала. Она смотрела в окно. Всё. Мы уже всё переписали, она стоиииит, где-то там далеко-далеко, внизу мычат коровы, на улице весна, всё хорошо. Мы, как дураки в этой пыльной аудитории сидим, чего-то переписываем с доски. Потом она - бум - просыпалась, ну вы всё, да? Мы - да-да-да. Ну, продолжаем. И вот этот вот рваный ритм семинара настолько всех расхолаживал, что люди выходили, всё-всё, уже никто ничего не мог, все уже сваливали просто конкретно на улицу, потому что так она смотрела в окно, там эти коровы бродящие... Ощущения совершенно дикие, ты сидишь в бетонной коробке за стеклом и видишь человека, который себя за этим стеклом тоже как-то не очень уютно чувствует. И ты понимаешь, что на самом деле ей совершенно неохота быть здесь. И никому не охота. И она это понимает всё. И поэтому пара такая совершенно размазанная, как кисель. И все выходили такие мягкие, добрые и уже никуда больше не хотели идти.

Владимиров матан читал нам. Мы, наглые сказочники, хотевшие поехать на первую смену, решили сдать досрочно матан. Не то, чтобы мы были очень умные, просто нам очень было надо. Но он-то верил, что мы очень умные. Поэтому мы сдавали на кафедре, он сидел с нами, он нам дал вопросы и он все время ходил к полочке, брал там чью-то диссертацию и тихонько читал. Мы, понятно, как могли, сдирали, откуда только можно. Он на нас вообще не смотрел. И тут в окно залетела птичка воробей. Настолько человек глубоко сидит в чём-то, что ему потребовалось минуты три, чтобы всплыть. Он читал чей-то диссер, может, свой... По комнате носится чокнутый воробей, бьётся обо всё, четыре придурка сидят, сдающие типа досрочно, и не знают, что делать.

Вроде бы надо встать, надо ловить эту хрень, но у половины на коленях лежат бомбы, всё заряжено. И если он к нам пойдёт, тоже нехорошо! Если самому вставать, надо как-то всё это разруливать. И ничего не сделать! Он минуты две просто приходит в себя откуда-то. Потом говорит, птичка! Мы понимаем, что что-то надо сделать. В общем, все встают, начинают ловить, в итоге мы птичку спасаем, выкидываем обратно в окно, закрываем. Он, повисев минут пять, опять загружается по полной и больше нам не мешает. Мы всё сдираем, идём к нему отвечаем, он в полной уверенности, что мы очень умные и поэтому мы сдаем досрочно, нам верит обо всём. То есть, вопросы на уровне: "А Вы можете это доказать?" - "Да". - "Хорошо. А вот давайте вот такая задача. Вы сейчас можете мне написать решение?" - "Мммм, боюсь что нет". - "Ну давайте в общих чертах хотя бы. Вот такое или такое?" - "Ну, я думаю такое". - "Правильно, правильно, всё правильно, пять, идите". Вот в таком режиме, и мы вдруг поняли, как хорошо сдавать досрочно экзамены таким замечательным преподавателям, которые верят в тебя больше, чем ты сам, в десять раз. И потом этим, конечно, пользовались. Как же без этого.

Матфизика у вас была?

Д.: О-о-о, матфизика да, конечно. Чудесные формулы на две доски. Мы как-то спаслись, как-то легко её сдали все. Может потому, что по привычке тщательно к этому подошли. Потом мне матфизика ещё стрельнула. 

Когда я решив, что мне всё-таки стоит поступить в какую-нибудь аспирантуру, чтобы до 27 лет чувствовать себя спокойно, я поступил в  Северо-Западный Политехнический, Политех, короче. И когда я сдавал вступительные экзамены в аспирантуру, там была специальность. Я поступал МО каких-то там процессов, какое-то программирование вместе с физикой, механикой и всё подряд. И они, чудесные люди, сели в рядок передо мной и начали спрашивать. А вот такой-то такой-то у Вас преподавал? Что я мог ответить, ну, конечно, да. О-о-о-о! говорили они.

Потому что они всегда чувствовали себя на втором, на третьем месте после МатМеха. А Вы слышали такую фамилию Морозов? Ну, Морозов, кто ж не знает Морозова. О-о-о-о! говорили они. В общем, мне было очень просто сдавать экзамен по специальности, потому что я что-то там написал, и на вопросы "а Вы могли бы это объяснить", говорил, да пожалуйста, вот у нас это было так. Я говорю, они меня перебивают и говорят, послушайте, вы слышите, вот сразу сразу видно, человек говорит на языке МатМеха. И я понимаю, что я очень правильно поступаю в аспирантуру: я им сказал, что я с МатМеха, они это знают, я умею подтверждать фамилии, которые они вспоминают. В общем, я совершенно замечательно поступил в аспирантуру политеха. Это было смешно.

Закончил?

Д.: Нет, конечно, нет. Я там походил куда-то... Из ярких эпизодов - это было преподавание программирования в зоне на Рыбацком для зэков. Настоящая зона. Со всеми этими барьерами, чуваками-охранниками с золотыми зубами, в перстнях и так далее. Масса впечатлений. Я преподавал зэкам программирование! И после этого у меня был популярный вопрос. Как вы думаете, чем забит сорокамегабайтный винчестер 286-го компьютера, который стоит на зоне в классе для программирования. Чем?

Порнухой!

Д.: Откуда? 

За денежку.

Д.: Нет.

Только не говори, что программами, написанными зэками.

Д.: Нет.

Книжками.

Д.: Каким книжками?

Толстой.

Д.: Нет, нет. Стихами. В txt-шном формате! Чуваки...

Я почти угадал!

Д.: ...бьются за это время, сидят и пишут стихи.

А-а-а, пишут!

Д.: Пишут, сами: о том, какая у них тут жизнь, как они грустят-скучают и так далее. У них там чёткая очередь, кто там в какое время сидит, всё расписано, и они сидят и пишут. 

Я им преподавал программирование, всякие модули, блаблабла, бейсики. Я научил их рисовать на этом компьютере. После чего у них места стало ещё меньше. Там такая война была, что стирать, что оставлять. Я научил их рисовать в paint brush'е, показал им, что можно делать всякие штуки. Мы разбирали функции рисования прямых, окружностей, потом они начали писать программки, которые это рисовали, в общем, было очень забавно. 

И как они?

Д.: Я так понимаю, что это была какая-то правительственная программа. Институты, которые этим занимались, получали бабосы конкретные. Люди, отсидев в зоне, получали высшее образование, Политех, и выходили с высшим образованием. То есть, они не тратили время зря. Я, как аспирант, ходил, преподавал. Мой руководитель тоже читал чего-то, в общем, всё было на мази. Это было выгодно институту, это было выгодно зоне...

Я имел в виду, они соображали?

Д.: Соображали. На самом деле, очень смешно. Публика была от 14-летних до дедушек с будёновскими белыми усами, которые сидели всю пару просто потому, что это лучше, чем сидеть где-то в другом месте. Мальчик бухтит, чего-то рассказывает, прикольно.

Я изнутри увидел, насколько наша система кастомизирована под пользователей. Приходили люди в спортивных костюмах, кроссовках, с мобильными телефонами, хотя всё это запрещено, естественно. Я увидел всех этих охранников, охранНИЦ, женщины, которые там работают -  совершенно отдельная история. Я увидел людей "человек-дверная пружина". То есть, они видят, что ты оттуда, они ведут себя соответственно. Ты идёшь, дверь, в углу сидит человек. Он встаёт, открывает тебе дверь, ты проходишь, он закрывает дверь, садится обратно в угол. Что это? Наказание, функция или что? Я не знаю до сих пор. Но когда я ходил, передо мной останавливались. Идёт человек, ты идешь, он останавливается. Он пропускает тебя, расстояние минимум полтора метра. Ты проходишь, он только после этого идёт. Потому что он видит что ты белый человек снаружи, а за ними смотрят, всё просматривается. Туда нельзя было ничего заносить. Я должен был заранее подавать туда список, что у меня с собой. Естественно, я этого не делал. Поэтому все мои материалы оставались на проходной. Я проходил через вертушку, 15 раз нажатые кнопки-звонки, меня встречали, передавали с рук на руки, доводили меня до места, где преподают, по коридору ходят охранники... Вот в кабинете нет охранников. Зэки сидят внутри кабинета, им там хорошо.

Давай к МатМеху вернёмся. Расскажи что-нибудь про наши общаги?

Д.: Я жил со Скотниковым и с Мишей Лазарьковым, жили в однухе, в 22-й общаге. Смешная тогда была дырка, через которую ходили между 22-й и 21-й общагой. Очень было удобно, что не по улице.

Удобно. Почему закрыли, ты не знаешь?

Д.: Потому что предполагался какой-то контроль, внизу сидит вахтер, а когда ты заходишь здесь, а выходишь там... Я думаю, из-за этого. 

Были прикольное концерты, репетировать выходили в огромные холлы эти вертикальные,и устраивали там перформанс. Девушки играли на гитарках, пели, та же Даша с Викой, мы чего-нибудь репетировали, там же проводили все эти сказочные дела, на пятом этаже, где была какая-то более-менее аудитория. Общага - было такое место, где всегда можно было к кому-то пойти в гости. Для меня ничего экстраординарного в общаге не было. Мы сильно в общаге не бухали, не кутили и не участвовали в массовых беспорядках. 

Как же так, сказочники, и не участвовали! Они их устраивали!

Д.: Нет, сами-то мы их устраивали. Но это были всякие дни рождения, всякие глупости. Нет, конечно, дни рождения - это да, это было всё! С выплеском в коридор и далее по этажам. и то как мы отмечали дни рождения в общаге это было да, это было круто. Те самые легенды, что без спиртного - это правда. Я, как честный пионер, свой первый день рождения отмечал скромно с одногруппниками. Во вторый я уже позвал всю Сказку, и у нас действительно не было спиртного! И мы действительно оттопыривались по полной и безо всяких стимуляторов. Нам и так было весело. До утра и на полную катушку. Это было нормально, что в пять утра люди начинают фотографироваться на память. А в восемь утра расходились. Песни пели, в крокодила играли. Поздравления... Понимаешь, тогда поздравить это было дело чести. Если ты можешь, то ты должен показать свой максимальный уровень. Поэтому все писали песни, поздравлялки, все записывались в очередь, кто после кого чего дарит и чего говорит, и ничего не сказать было неспортивно. До смешного доходило, Лысенко, например, на один мой день рождения не успела подготовиться, но увидев, как пошёл процесс, как тетёньки из Унисона пели мне песни, пацаны, от которых никто ничего не ожидал, и то читали, её пробило, она быстро убежала в туалет, там чего-то написала. Типа, я не могла, когда все так, а что ж я-то! В общем, индукция просто. Пока моторчик крутится - да, всех колбасит. Если он останавливается и ничего не происходит, то, соответственно всё и загибается.

А в чём моторчик, который эту индукцию..?

Д.: Для меня это всегда было что можно сколько угодно говорить, что ты крутой, талантливый, креативный, и так далее. Не считается. Сделай что-нибудь. Понимаешь. Вот только по делам. Взяли и сделали. Круто? Круто, да. Всем понятно, что круто. Или некруто - тоже всем видно, что некруто.

Моторчик - это кто-то конкретно?

Д.: Нет, это массовый психоз. Это просто массовый психоз. Когда ты видишь, что такой же товарищ как ты, скажем, Саша Шестаков, берёт гитару и на ходу подбирает, сочиняет и исполняет, думаешь - ё-моё, ну-ка блин, Скотников, давай, бери гитару. Скотников не умел играть на гитаре, но он научился. Он учился играть на всём, что попадало ему в руки. Флейты, бубны, гитары, банджо, всё что угодно. Ну, он с музыкальным образованием, фигачил на баяне в своё время. И ты тоже что-то делаешь, а другие это видят -  ну что такое, каждый раз выступают двое, это ж неприкольно! И тоже начинают чего-то делать. И потихоньку набирается куча. И девчонки, которые были до нас, Федоровцева, Кочергина, все эти, для них это было нормально, что каждый что-то делает обязательно, то есть, всегда делает. И поздравления на 8-е марта, на 23-е февраля, на дни рождения... Ты не можешь просто придти на день рождения, отсидеться типа "поздравляю-поздравляю". И человеку приятно и общий уровень подтягивается всё время выше и выше. Потому что мы попали в плен собственных выворотов. Мы когда шли на день рождения, мы не могли просто пойти. Мы обязательно должны были сочинить песню, устроить перформанс, прочитать стишок. 

Расскажи про легенды вашего времени? Ну, про Ушакова, будем считать, мы всё знаем уже, про кого-нибудь ещё.

Д.:  Очень смешно получилось с Холчевым. Мы пришли в Сказку такие все лохи, а тут такой реальный мужик, который и в театре поработал, и везде был, и поёт, играет, и режиссёр. И наш первый сказочеый КВН со старичками. Холчев решил, что он главный, и он ставит всё выступление.

Он был новичок?

Д.: Да, он тоже был новичок, но он-то уже на МатМехе бывал, вылетал, куда-то уезжал, где-то работал и снова вернулся... И он достаточно диктатурно и авторитарно проводил с нами репетиции. Вот так надо, так надо. И мы как-то так повелись, что так действительно так и надо. И все так шло, пока мы не уперлись рогом, что получается как-то так себе. И то ли Алиса, то ли кто-то ещё сказал, а чё мы вообще его слушаем. И в итоге мы в последний момент чего-то настрополили. Но вот что всегда в Холчеве пробивало, так это уверенность в том, что он всё делает правильно. Опыт, помноженный на способности, добавленная харизма. И только потом, через какое-то время, поняли, что, в принципе, мы все такие. Просто кто-то первый берётся за мегафон и начинает орать. И вот эта функция в первый момент нас очень взбодрила и все поняли, что так можно. И поэтому никакой проблемы между новичками и теми старичками не было. Потому что тебе говорили - можешь рулить? Могу. Будешь? Буду. Сделаешь? Сделаю. Потому что, вон, посмотри, Холчев - всё может, и что, я тоже всё могу! Что вам там надо сделать? Я сделаю! И это даже не легенда, а просто такой формат - человек, который всё может. Для нас это был Холчев.

Про всяких персонажей типа Чёрного (прим. ред.: Сергей Чернышёв), я думаю, легенды сложены давно. Совершенно чумовой товарищ по части написания всего и вся. Песен, сценариев, чего угодно. В лагерь он ездил радистом или еще кем-то, но не вожатым. Такая креативная единица, которая шатается по лагерю, помогает, если очень попросят, сценарии, песни, всё делал. Но если он кого-то не любил, это принимало такие карикатурные формы, это было настолько смешно... Такого невысокого роста человек с усами, залысинами такими заходящими, ну, уже взрослый мужик. Работающий в пионерском лагере - уже что-то такое. Почему он там? Потому что ему нравится на самом деле. Но он никогда не скажет, что ему нравится. Он будет бухтеть, чморить всех, критиковать и так далее. Он всё время переживал, что мы со Скотниковым такие молодые ковбои, незаслуженно пользующиеся популярностью, и мы вообще казлы и надо нас на место ставить регулярно. Он всё время это пытался делать. Мы жили в одной комнате, вожатской. Он регулярно пытался бить подушкой Скотникова. Это были побоища, всё летало по комнате. 

Потом, Чёрный очень не любил одну девушку, и он как-то высунул голову в окно, зная, что она в соседней вожатской тоже ещё не спит, и проорал, такая-то дура! Ночью, в два часа, дети спят. Эта девушка буквально через тридцать секунд стучит в нам в дверь, ребята, слушайте, сейчас на улице кто-то орал. Мне послышалось что-то очень неприличное. Мы, не-не, мы ничего не знаем, ничего такого. Закрывается дверь, все начинают ржать, как кони. Она смутно догадывается, что это неспроста.

Формат отношений - это была здоровая дикая псевдотворческая конкуренция. Это когда Чёрный пишет сценарий, это когда мы играем спектакль, и играем его так, чтобы он, сволочь, всё-таки сказал, что это было хорошо. Он и пишет так, чтобы нам было, где развернуться, продемонстрировать, и мы ещё и выёживаемся изо всех сил, чтобы ему доказать и детям. Это был период, когда мы ставили такие вещи, что дети из зала выводили. Когда мы ставили триллер про вожатого с крестом, первые ряды рыдали в голос! Когда раздавался гром по трубе и так далее.

И Чёрный на МатМехе тоже был тусовщиком. Он играл на гитаре, он сочинял песни, он обеспечивал всю муз.подготовку этой команды (в смысле, Чёрных Монахов и Белых Ангелов). И в то же время они квасили конкретно. Когда по общаге с грохотом кто-то идёт, - это, скорее всего, шёл Табунщиков, скорее всего это был Чёрный, скорее всего где-то рядом были Ушаков и Сопиков. Они посреди ночи совершенно нормально приходили, ломились к нам в дверь, мы открывали, папа нас матюгами ругал. Папой мы называли Мишу Лазарькова, который с нами третий жил. Потому что он тоже успел поработать на заводе где-то, прежде чем поступать на МатМех, он был нас постарше немножко. Они заходили бухие, и мы на кухне орали песни по полной программе, потом они говорили, что мы ничего не умеем, и учитесь, пока мы тут, и уходили. Это была такая дедовщина в мягкой форме. По ходу дела Табунщиков бил ногой в какой-нибудь распределительный щиток, и вырубало свет у всех, напоследок так, между делом.

Чёрный нас учил играть на гитаре, объясняя нам, что мы никогда не научимся, и что мы полные лохи в этом деле. Он считал, что если человек может сходу подобрать Аквариум с первого раза, то тогда он человек. По части петь и сочинять Чёрный для нас был эталон. Но самая ужасная история с Чёрным, это ты, наверное, знаешь. Про домбайского козла.

Нет.

Д.: О-о-о, это было ужасно. Лагерь, чай, ночь. Один из гостей, Веля или как его звали, не помню, говорит, слушайте, давайте сыграем, такая супер-игра, мы в походах всё время играем, называется домбайский козёл. Идея такая, играем по цепочке, мы выбираем человека, ведущего, он выходит, потом возвращается и спрашивает, кто здесь домбайский козёл. И все орут, я-я-я! Но один человек орёт не своим голосом. И ведущему надо угадать, кто это. Хорошо, Серёга, пойдёшь первым? Ну, надо - пойду. Чёрный встаёт, выходит. Он выходит и тут Веля нам сообщает, что на самом деле это игра двухходовка. Сейчас, в кого бы он ни ткнул, мы соглашаемся. Да-да, молодец, Серёга, угадал с первого раза, ты крутой. Потом все садятся, и всё по той же схеме, но новый ведущий переспрашивает, чего-то я не понял, ещё раз крикните. И просит три раза, но на третий раз все молчат. И так как товарищ сейчас вышел и он не знает, он-то проорёт.

Я играл про "я самая большая обезьяна".

Д.: Да, версия. Ну, Чёрный заходит, ну и кто здесь домбайский козел, все орут хором, он тыкает пальцем, наверное, ты. Мы такие - оу, Серёга, ты крут, молодец, герой, садись, продолжим. Товарищ выходит, и мы говорим - Серёга, давай ты будешь, на тебя не подумают. Ну он говорит, да не вопрос, всё равно хрен угадает, он же лох чилийский. Заходит чел. Кто здесь домбайский козёл. Я-а-а! Не, я не понял, давайте ещё раз. Все орут. Давайте последний раз. Кто тут домбайский козёл. Чёрный сидит, чего-то рисует себе ручкой в блокнотике, и под нос, но достаточно громко, совершенно омерзительным не своим голосом орет "Йаяа!" в идеальной тишине. И когда он понимает, что случилось, он краснеет, бледнеет, шарахает этой тетрадкой по столу и говорит, всё сволочи, вы все, вы все у меня ответите! Я составляю чёрный список. И вот оттуда пошел чёрный список Чёрного. Так, сначала ты, который всё это придумал, потом вы, козлы, так, Скотников, Пшик, Шестаков... Короче, он составил этот список, повесил его в пионерскую на стене и потом типа жёстко мстил и потихоньку вычёркивал. И это вот рейтинг был - ты на каком месте находишься в чёрном списке Чёрного? Он этого простить не мог вообще, и по-моему, до сих пор это помнит.

Как он тебе отомстил?

Д.: Ой, то ли запер нас в комнате перед ужином, то ли... нашёл, как отглумиться. 

Была другая легенда, как он носился по всему лагерю пионером, который ему строил рожи. Чёрный был боксер, чемпион Питера в каком-то лёгком весе. И он реально мог повалить, кого угодно. И его очень раздражало, что все его считают ни на что не способным, и он периодически бросался это доказывать.

А почему Скотников побеждал его подушкой?

Д.: Ну, вес, понимаешь. Скотников мог держать его на вытянутых руках, тут чего хочешь, то и делай. Скотников, мой лучший друг со всех этих времен, всегда поражал нас своей непосредственностью. Он употреблял слова, которые сам придумывал, он строил логические цепочки, от которых все просто катались, и так далее. Из чудесных его эмоциональных переживаний больше всего мне запомнилось вот что. Была идиотская ситуация. Ну, ты знаешь про конкуренцию физфака и МатМеха. Что физики тырили девушек на МатМехе. Ну типа закадрить девушку с МатМеха - это нормально для физика, потому что своих как-то не особо, ну, типа, пойдём и упрём, чё там, они там лохи все, не ценят того, что имеют. Так вот, мы со Скотниковым умудрились скорефаниться с девушкой с физфака. Физфак был в шоке! Как может МатМех вообще приходить на физфак и кадрить там девушек! Ну, у него с ней всё было серьёзно, все дела, но сама ситуация, что чувак с МатМеха... И вот мы в очередной раз пойдя к ней на встречу, - я с ним ходил за компанию - мы зашли пожрать чего-нибудь, пока у неё шёл экзамен, он хотел её встретить с экзамена, потому что она волновалась очень сильно. И вот характерная суперфраза Скотникова, сидим, трескаем, и тут Скотников, возводя очи долу, говорит, понимаешь, сейчас она на экзамене, волнуется, наверное, все дела. А я здесь, и тоже переживаю, есть не могу. Мне даже нехорошо... А может съел чего-то не то. И вот этот микс между его возвышенной частью и такой близостью к реальности меня каждый раз очень хорошо так подхлестывал - вот, очень близкий ко всему настоящему человек. И в то же время у него офигенно лёгкий отрыв от реальности.

То, чем он сейчас занимается, всеми этими театрами, праздниками, на самом деле очень характерно. Он умудряется этим зарабатывать на жизнь, в то же время он вытворяет такие штуки, которые просто так не придумаешь. Это чудовищный микс между такой наивностью, оторванностью и в то же время пониманием того процесса, который происходит в этой жизни, - это совершенно чудесное сочетание.

Для меня Скотников - человек-легенда, который жил в лесу и устраивал там праздники, занимался всеми этими хоббитскими делами, в то же время умудряясь в каких-то постановках участвовать, а теперь там его приглашает сам Крамер, чтобы делать золотые балеты для господина Путина в Петергофе. Масштабность вдруг становится заметной. Когда человека везут в какое-то шато во Франции, где он какому-то нефтянику делает день рождения, и полный самолет артистов туда летит, с корридой, со всеми делами, когда его приглашает лучший режиссёр города для проведения какого-нибудь праздника газеты Деловой Петербург или Эрмитаж, вдруг начинаешь понимать, что человек действительно занялся тем, что ему интересно. И вспоминая о том, что он со скрипом, через несколько лет после формального срока, когда он должен был защититься, сдавал диплом, написав методичку по вижуал бейсику для первокурсников, это был его диплом!.. Ты понимаешь, что всё в этом мире относительно.

Для меня легенда, например, Степанюк. Степанюк - это мегастар. Это до нашего набора, до нас было такое Girls Power. Это Костина. Степанюк, Товстик - мегатётки. У нас всегда было деление - тётки, тётеньки, девушки и девочки. Тётки - это та банда, которые мегастарс.

Из Товстик, из Степанюк всегда пёрло просто, что бы такое сделать! А мы только догоняли своими возможностями. Потом Ушаков, Чернышев, потом Трушков стал писать, и тут попёрли мужики. А до этого совершенно чётко было. Степанюк для меня это вообще образец, идеал. Которая замутила тут в своё время, начинала с америкосом, который приехал и сделал здесь "Радио-один", американскую рок-радиостанцию. Я пошёл тоже работать туда на радио, прошёл по конкурсу. Потом она соскочила с этого дела, уехала, была на РТР чуть ли не замом самого главного. Потом она открыла своё рекламное агентство с чудесным адресом Красная площадь, дом один. Потом там всё развалилось, она открыла очередное своё новое. Вот человек, который всё время чего-то делает, её просто прёт. Их агентство первое в истории получило Каннского льва в рекламе за медийный проект. Это всё! Больше уже можно ничего не делать! Вдруг события приобретают какой-то масштаб. Где-то городской, где-то страны, где-то уже и мировой. И я этих людей знаю, я с ними работал, учился, с ними развлекался. Все ржут с того, что я шесть лет пробыл Дмитрием Степановым (прим. ред.: диджеем радио-один), в честь Степанюк, наверное, псевдоним себе выбрал. Хотя на самом деле он практически случайно таким получился.

Когда человек начинает объяснять, что ему надо вот это, чтобы что-то сделать, это всё от лукавого. Способность на пустом месте сделать всё, что угодно - это суперсила. Никогда не было каких-то супервозможностей, чтобы делать ДМы. Нельзя сделать декорированную, костюмированную, отрепетированную музыкальную постановку. Но можно взять пластинку "Время вперёд", и гонять её по кругу. Репетировать некогда, слова учить некогда, а двигаться все могут. Они это сделали за три-за четыре дня (прим. ред. речь идёт о балете Буратино). Это был угар полный. Найденный формат.

И то, как делали Отелло - это тоже супер. И все эти выходы с демонстрацией презервативов со сцены всему деканату - это тоже круто. И то, как мы потом ставили Фауста - вылезали и уже ничего не надо, когда ты объявляешь, что выступает педотряд "Сказка", всё уже, весь зал ревёт.


Так когда-то встречали Сказку

Эти частушки, на которые нас пробило: чего бы такого сделать? Давайте напишем частушки. А всё из-за чего пошло? У Скотникова была балалайка. Ушаков сказал, я всю жизнь мечтал научиться играть на балалайке. Скотников его научил тренькать, и Вова, как в том анекдоте про бас-гитариста, фигачил и мрачно так смотрел в зал, только бы не сбиться. Я фигачил на ложках, Скотников растягивал гармонь, и мы пели частушки. Формат минимальный. Вышли, спели, все ржут, всем понравилось. Повторение не-воз-мож-но, потому что уже как-то не, уже будет повтор, надо ж каждый раз чего-то новое придумывать.

А сейчас я, честно, не помню уже ДМов. Я приезжаю, смотрю, Унисон вышел, чего-то там спел стихи, поговорил, потом эти дети с безумными танцами в огромных количествах просто, это уже как бы...

МатМех, ДМ, Сказка - это была группа людей, которые могли делать всё. И такая вот лёгкая внутренняя конкуренция, кто круче, кто лучше и так далее и так далее как бы, она вот людей очень сильно заводила.

Очень в духе своем морализаторском. Что-нибудь напоследок, чтобы люди прочитали и воодушевились на ДМ?

Д.: Я не знаю... У меня складывается ощущение, что люди стали поступать на МатМех чтобы учиться. Мы никогда не относились к учёбе очень серьёзно. Для нас это было время, за которое нам платили стипендию почему-то вдруг, нам платили деньги за то, что мы там куда-то ходим иногда. И это была масса возможностей попробовать всё. И у меня есть чёткое ощущение, что мы попробовали все. Время есть, общага есть, никаких особых забот-хлопот, от сессии до сессии живут студенты весело, - надо чего-то делать. Для меня, деле критерий самый главный сейчас и последние несколько лет - говорить можно всё, что угодно, писать можно всё, что угодно - надо что-то делать. Человека характеризуют поступки. Мужчин в первую очередь, про женщин не говорим сейчас.

Первая мисска была? Была, сделали. Был Мэтмен - сделали. А рассуждать "ах, как было бы замечательно, если бы я". Мы каждый год "а вот хорошо бы что-нибудь сделать на ДМ. О-о-о, да, хорошо бы что-нибудь сделать на ДМ. А давайте что-нибудь сделаем на ДМ? Да, давайте что-нибудь сделаем на ДМ". Наступает апрель, ах, жалко, опять ничего не успели сделать на ДМ. У нас этих планов, идей - вагоны.

Ушаков ещё в своё время хотел танец поставить, была такая группа, если помнишь, господин Лемох, как она там называлась. "Ты так, ты так сексуален, ты словно процессор". Очень смешная песня. "Звуковой агрессор". Ушаков хотел сделать такой танец. Мы же танцы ставили, Ушаков танцевал на сцене хип-хоп, один раз в лагере, Пчелин там ещё был с кем-то. И он оттопырился по полной, он всегда это хотел. А тут вот "ты так, ты так сексуален, ты словно профессор". Ушакова пробило, что надо обязательно переделать песню про сексуального профессора, выйти и станцевать хип-хоп. Это можно было бы сделать, это делается очень быстро. И можно это сделать, но это, понимаешь, надо просто взять и сделать. А говорить, что вот как было бы здорово, времени нет... Времени нет, и есть сегодня. Вчера нет и завтра нет. Есть только сегодня, и только сейчас, и надо что-то делать. Потому что всё остальное - фигня. Никто не вспомнит, что ты хотел, никто не запомнит, что ты думал, никто не вспомнит, что ты предлагал. Запомнят только то, что ты сделал. И судить будут по тому, что случилось. И поэтому все эти разговоры... Да даже то, что мы сейчас пытаемся вспомнить...  У всех же своё запомнилось.

Ну ладно, пожелаем вам чего-нибудь всё-таки сделать, может быть.

Д.: Га-га-га.
 

Смотрите также:

Димин сайт

Коллекцию золотого состава Сказки, собранную Димой

Сказка

Комментарии (1)

...
Автор: гостья, 18.04.2007
поддерживая интервьюера - изумительно интересный рассказ, видимо как и сам рассказчик smilies/smiley.gif а еще позитив так и прет! интервью запомнится =)



busy
< Пред.   След. >
 
Дракон дня

Какой мульт тебе больше всего понравился?

Голосуй!
Катя Кузьменко
Матяня
Оля Лаврентьева
НатАня
Катя Кузина
Аня Лукичёва
Kaena
Анюта Баранова
Саша Симонова
Саша Смоляк
Нафаня
Алиска
Маша Халусова
Юля Бондаренко
Жуть
- - - - - - -
Правила i-miss
Все участницы
О чём говорят звёзды?


Матанёк дня
Студенту многое необходимо, но мало что достаточно.

Сейчас на сайте:
Гостей - 1

Комментарии:
ыы: пердуны тут? ...
чугун: Этот сайт потрясающий! ...
Матмех Зашайбович: и правда был такой опыт, очень любопытные результа ...
Олег Новиков: ;D Это же я написал! ...
Степлтон: Да всегда пожалуйста 8) Изюминка шествия заключало ...
admin: Степлтон, спасибо за воспоминания! ...
Степлтон: Всех спас тогдашний комсомольский лидер Игорь Куше ...
Степлтон: После шествия было отпущение хвостов. Святые отрез ...
Степлтон: Шествие было, по-моему, в 1984 году. На строительн ...
admin: По адресу из Вашей подписи, увы, почта не доходит. ...
Инна Любарова: Я была костюмером и реквизитором нескольких Дней М ...
Марина Смирнова: Раскинулось поле по модулю пять И в ряд интегралы ...
Михаил Qdr: Математики (в широком смысле) поют: "...А синуса г ...
Семёнов Николай: Да, запомнилось то посвящение. Даже не подозревал, ...
Марина Цкйтина (Хоменко) город Новосибирск: [s][/s] Очень хочется пообщаться с моим родственни ...
неделя | юмор | история | конкурсы | фотки | творчество
     
НЕофициальный сайт Недели МатМеха-47 2007

Перепечатка материалов сайта без разрешения авторов запрещена. При цитировании ссылка обязательна.

Сделать стартовой :: Добавить в избранное :: Добавить в delicious