Марк Иванович, скажите, пожалуйста, когда Вы учились на факультете и в каких самых интересных делах участвовали в то время?
Я поступил на МатМех в 1954 году. В этом году на МатМех было принято около 15 выпускников одного математического кружка при Университете, его вел энтузиаст Григорий Владимирович Епифанов. И как раз выпускники этого кружка резко изменили отношение к кружкам на МатМехе. До этого тоже были кружки, но именно с 54-го года они стали расти прямо как грибы. Я, уже будучи на втором курсе, вёл кружки, и почти все выпускники нашего кружка делали то же самое.
Какие формы работы со школьниками были до официального создания ЮМШ, то есть до 60-го года, и какие новые идеи внесло создание ЮМШ?
Период с 54-го по 59-й годы был очень характерным и замечательным в истории МатМеха. Работа со школьниками, с одной стороны, соединилась со значительной общественной работой, а с другой стороны, ей занимались, я не побоюсь сказать, самые сильные ребята. На МатМехе создалась атмосфера очень уважительного отношения к этой работе как со стороны преподавателей, так и со стороны студентов. Мне кажется, что очень важно иметь в виду создание такого ореола - что это, с одной стороны, занятие для самых сильных студентов, недаром многие затем остались в аспирантуре и связали свою жизнь с МатМехом, а, с другой стороны, расценивалось как важная общественная работа. Среди наших дел можно выделить следующие:
разрастание сети кружков на самом факультете;
создание программ для них;
расширение - сначала в районы города, затем в те же годы началась работа вне Ленинграда.
Стало ясно, что необходимо объединить то, что делается, организовать, дать этому имя. Тогда, к 60-му году, появилась идея создания ЮМШ.
По чьей инициативе была создана ЮМШ?
Этот вопрос мне неоднократно задавали раньше, но я должен сказать, что на него не так легко ответить. Было бы неправильно назвать одну фамилию. Работа со школьниками стала общим делом. К тому же мы были организаторами первой, вернее, нулевой, Всероссийской олимпиады. Я повез 10 школьников, среди которых были ныне известные математики Михаил Громов, Ирина Глускина, в Москву, это стало прообразом Всероссийской, Всесоюзной олимпиады. Впоследствии мы входили в жюри этих олимпиад.
Назвать одну фамилию было бы неправильно. Был круг ребят, в основном набора 54-56-го годов, они активно организовывали общественную жизнь МатМеха, организовали и ЮМШ.
В газете «МатМех за неделю» в октябре 60-го года было написано, что первое собрание руководителей кружков ЮМШ состоялось не где-нибудь, а в деканате МатМеха. Не говорит ли это о повышенном внимании к организации кружков со стороны руководства МатМеха?
Конечно. Я уже пытался провести эту мысль. Наши старшие товарищи создали на факультете такую обстановку - соединение научной и общественной работы. Такого не было на большинстве факультетов: одни занимались общественной работой, другие - научной. А у нас сумели объединить. Бумагу о создании ЮМШ я носил подписывать к В. И. Смирнову, одновременно её подписывали А. А. Никитин, М. М. Смирнов - это были люди, очень много сделавшие для факультета как учёные, но и они, и деканат не выпускали из виду общественную работу.
Математические кружки были в нашем городе и раньше - с довоенных времен. Скажите, пожалуйста, кружки новой сети, названной ЮМШ, чем-то существенно отличались от прежних?
Первое принципиальное различие, которое появилось: кружок старались сделать не только местом, где занимаются математикой, но и в известной мере домом. Это шло от кружка Епифанова, сыгравшего большую роль в жизни МатМеха. Были, конечно, кружки и до него, но это был первый кружок, где ребята, кроме математики, занимались много чем, дружили вместе. И тем же отличалась ЮМШ. Но, в то же время, стиль работы определялся личностью руководителя кружка.
И ещё один момент. Мы старались сделать так, чтобы в ЮМШ не были забыты некоторые важные математические идеи, чтобы «изюминки», находки сохранялись. Публиковать было трудно, и мы пытались создавать программы. Хотя прямо скажу, что это было нужно в основном тем, кто программы составлял. Но то, что мы считали нужным собираться, обсуждать основные темы занятий кружка, выясняли, где искать книги (в те времена это было не так просто) - вот чем ЮМШ отличалась от разрозненных кружков.
Что привлекало студентов в ЮМШ? Стремление пообщаться, найти новых друзей, повышение математической культуры школьников или, может быть, реклама МатМеха?
Одновременно несколько моментов. Конечно, привлечение ребят к занятиям математикой. Но при этом, как ни странно, играло большую роль желание попреподавать, поучить, пообщаться с ребятами, потому что были хорошие примеры, когда кружок - это второй дом. И создание такого «дома», где все вокруг тебя и с тобой вместе - это очень сильно привлекало.
Выступали ли перед школьниками в рамках ЮМШ доценты и профессора МатМеха?
Я не помню, чтобы это проводилось на отдельных занятиях, потому что они обычно состояли в решении задач, но, скажем, Д. К. Фаддеев считал необходимым иметь лекторий. Лекторий для школьников то возникал, то исчезал, но в целом был долго, и кружковцы были обязаны на него ходить. А в лекторий привлекались самые знаменитые профессора. Мне много приходилось заниматься организацией этого лектория, я знал, к кому надо обратиться с какой тематикой, и никогда не было отказов. Я хорошо помню всех наших профессоров, читавших лекции школьникам.
Как набирали школьников и преподавателей?
Школьников набирали несколькими путями. Во-первых, расходилась информация от тех, кто уже учился, и от тех, кто учился раньше и пришел на МатМех - был очень большой приток за счёт этого. Кроме того, проходили объявления по школам. И, наконец, всё-таки самое главное - итоги олимпиад. Олимпиады привлекали очень большое количество школьников, и участникам высылались персональные приглашения.
Что же касается набора преподавателей - у нас просто не было отбоя от желающих, это было таким делом чести. Каждый, кто любил математику и хорошо учился, считал себя обязанным попробовать вести кружок. Не у всех хорошо получалось, на самом деле, но многие на этом приобрели свой первый опыт общения, преподавания математики, испытывали своё отношение к математике, поэтому ЮМШ очень привлекала ребят.
Сколько кружков было в ЮМШ в начале 60-х и где проводились занятия?
Прежде всего, была централизованная школа. На самом МатМехе, на 10-й линии, в разные годы было от 10 до 20 кружков. Наши попытки прийти в районы были не очень удачными, потому что школьников привлекала возможность приехать в Университет. И те, кто вёл занятия, предпочитали вести их в здании МатМеха, поэтому кружков в районах было то много, то мало.
По какому принципу выдавались дипломы об окончании ЮМШ?
У меня совершенно не отложился в памяти факт вручения дипломов. Мне кажется, что их просто выдавали ответственным за классы, и они их раздавали, исходя из своих соображений. Мы все относились к этим дипломам скептически.
Откуда руководители кружков брали задачи и теорию для занятий и чем они занимались со школьниками? Была ли некоторая единая программа, связанная, например, со школьниками данного возраста?
Вы затронули очень длинный и сложный вопрос о содержании занятий кружков. Я тоже об этом много думал. Первое, что приходит в голову - то, что существует «джентльменский» набор, который, если спросить у разных людей из разных мест, будет одним и тем же. Когда я приезжал в Москву, у них были перечислены те же самые темы, хотя книг о кружках тогда ещё не было. То есть, в первую очередь, хорошее математическое образование давало некоторый спектр тем, которыми надо заниматься на кружке. Второе, конечно, традиции. Были темы, о которых можно судить по регулярным выпускам подготовительных задач к олимпиадам. У меня есть самый первый выпуск, составленный Делоне, Житомирским, подготовленный Фихтенгольцем, Тартаковским в 34-м году, и выбор тем совершенно ясен. Когда сеть кружков стала разрастаться, мы сформулировали набор обязательных тем. И, наконец, мы указывали литературу. Это было время, когда начали выпускать книги из серии «Библиотека математического кружка», замечательные книги Шклярского, Делоне... Старые книги мы пропагандировали - задачник Кречмара, задачник Делоне - Житомирского, и другие, ещё более старые. Это передавалось из уст в уста, хотя мы пытались что-нибудь и написать. В конце концов, некоторые публикации тех лет остались.
Осуществлялся ли контроль за кружками со стороны студентов или преподавателей МатМеха?
Нет, формально контроля не было. Единственным контролем было следующее: становилось известно, что такой-то кружок разваливается - скажем, люди перестают приходить. И тогда руководители ЮМШ начинают разбираться, случайность ли это, виноват ли руководитель кружка и стоит ли доверять ему кружок в дальнейшем.
Отвечал ли кто-нибудь за всю ЮМШ в целом?
В комитете комсомола всегда был такой человек. Кроме того, на первом этапе мы попросили профессора С. Г. Михлина быть нашим старшим руководителем, и некоторое время он нам помогал.
Не снизилась ли роль ЮМШ с появлением в середине 60-х годов физико-математических школ?
Конечно, снизилась, потому что учиться в хорошей школе, где и так много занятий математикой, и ходить в кружок становилось тяжело. К тому же часто привлекало не само наличие кружка, а чья-нибудь яркая личность. Физматшкол вначале было мало, и уже там сконцентрировались мощные силы, особенно в первое время. Так что мне кажется, что Вы правы.
Когда состоялась первая ЛМШ?
Если я не ошибаюсь, в 61-м году, в одном из районов области, причем учились в ней и городские школьники, и областные - из этого района. Организаторами были Борис Докторов, Леда Авотина... А первую ЛМШ с набором школьников со всей области удалось организовать только в 70-м году, в поселке Сиверский. Директором ЛМШ-70 был Владимир Трегубов.
Что ещё было сделано в то время для популяризации математики и МатМеха?
Очень большая работа проводилась вне города, мы начали проводить олимпиады, набирать детей в интернат. Приезжаем мы, например, в Архангельск. Кто в Архангельске занимается математикой? Педагогический институт. Мы приходим туда - но они и сами с усами. И они вдруг почувствовали, что им полезно иметь с нами связь. И вот что было предложено - мне трудно представить себе, как это даже сейчас можно было организовать. Мы предложили, чтобы лучшие старшекурсники приезжали к нам и целый год учились на последнем курсе МатМеха, по специальной программе. И чтобы они у нас получили диплом, который был бы засчитан там, у них. И в 60-е годы несколько лет подряд из каждого крупного педвуза присылали по 5 человек, большинство из которых до сих пор связано с МатМехом и которые стали нашими проводниками в своих областях. Эти ребята приезжали к нам, и наши лучшие профессора читали им лекции. Фактически это были первые педагогические потоки. У нас про них забыли. Но до сих пор, когда я приезжаю в ряд областей, о них вспоминают. Скажем, в Вологде мы бросили такое мощное зерно... Там сейчас есть университет, и политехнический институт открылся. Кто там возглавляет кафедры математики? Кто там все эти годы занимается с ребятами? Те выпускники, которые у нас проучились год. Они не на лекцию приехали, не на олимпиаду, мы им сумели организовать жизнь в общежитии, стипендию, лекции, защиту диплома, это было сделано чисто по инициативе студентов и аспирантов МатМеха.
Не вспомните ли Вы, откуда взяли идею 45-го интерната?
Создание интерната было итогом той промежуточной деятельности, о которой мы говорили. ЮМШ уже наладили, и основной напор между 59-м и 63-м годами был сделан на работу вне Ленинграда: сначала область, потом Северо-Запад. Я могу перечислить основные вехи:
выпуск сборника для Северо-Запада;
поездки с лекциями в Ленинградскую область;
организация олимпиад там, где их раньше не было - мы были инициаторами в Мурманске, Сыктывкаре и других городах.
Все это было организовано в 4 года и называлось операцией «Север». Стало ясно, что хорошо бы ребят пригласить в Ленинград. Мы сумели добиться разрешения на открытие двух классов в интернате №7 на Каховского. Мы набрали два класса весной 63-го года. К этому времени стало известно об открытии интерната при Новосибирском университете (в 62-м году). Тогда были отправлены два письма в Министерство Просвещения, одновременно из Москвы, подписанное рядом учёных во главе с А. Н. Колмогоровым и П. С. Александровым, и из Ленинграда, подписанное В. И. Смирновым и другими учёными. Но мы не рассчитывали на успех, уже вызвали ребят в наши классы при интернате №7, как 26-го августа мне позвонили из Москвы и сказали, что подписано распоряжение о создании четырех интернатов. Мы разослали ребятам телеграммы, чтобы они не приезжали. Мы успели гораздо раньше москвичей - я был на открытии интерната в Москве 2 декабря, а наш интернат открылся 14 октября. Мы с Вами разговариваем 15 октября, а Днем рождения интерната официально, считается 16 октября. Я помню по дням, как это всё происходило. Мы сумели за месяц, именно из-за того, что у нас были налажены контакты с областями, добрать ребят, набрать четыре класса, и 14 октября открылся наш интернат, на улице Савушкина.
Согласны ли Вы с тем, что ЮМШ, ЛМШ и 45-й интернат созданы по инициативе А. А. Никитина? Или, может быть, не только его?
Я уже говорил, что было бы неправильно указывать одну фамилию. Это было создание МатМеха как коллектива. Я, конечно, помню, какую колоссальную роль сыграл А. А. Никитин, какую роль сыграли С. Г. Михлин, Д. К. Фаддеев, С. В. Валландер и многие другие. Что отличало нас от Москвы? В Москве делалось то, что скажет Колмогоров, особенно это было заметно в интернате. В Ленинграде инициатива принадлежала молодым ребятам, но они понимали, что без старших ничего не сделать. Наше старшее поколение давало возможность сделать многое, и многие вещи были сделаны не по заказу, их надо было придумать. Я не назвал ещё много интересных дел, которые появились в те годы, и всё это было придумано, конечно, ребятами. Даже если у них и есть авторство, было бы неправильно его озвучивать. Правильнее сказать, что такие люди, как Алексей Алексеевич Никитин, помогали создать это отношение к студентам со стороны факультета, его деканата, всех формальных властей.
И последний вопрос. Какие ныне известные математики начали свой путь в науку или в преподавание математики в ЮМШ 60-х?
Если мы не будем отличать ЮМШ от большой сети кружков, которая была на МатМехе начиная с 54/55 учебного года, то можно сказать наоборот - я почти не знаю человека, который стал бы известным математиком и который не был бы связан с кружками.
