Алексей Рухлин - выпускник МатМеха, сотрудник лаборатории системного программирования и какое-то время преподаватель МатМеха (читал спецкурсы). Нынче Алексей работает в США, естественно, ведущим разработчиком. В случайном разговоре с ним оказалось, что Лёха много чего интересного может поведать про времена своего студенчества, и мы не преминули воспользоваться редкой возможностью его порасспросить.
(интервью было взято 3 сентября 2004-го года в городе Роли, штат Северная Каролина)
Алексей о себе, лаборатории системного программировании и комсомоле
Алексей о стройотрядах
Алексей о ДМах
Алексей о брачном бюро, организованном на 15-м и 16-м ДМах
Алексей о легендарных личностях, значке МатМеха и преподавателях
Почему Алексей остался без красного диплома
Лёха, скажи, пожалуйста, когда ты выпустился?
Алексей Рухлин (здесь и далее просто Лёха): В 1976-м. С 71-го по 76-й учился.
То есть, учился ты ещё на старом МатМехе?Л.: Да, я полностью на старом МатМехе учился.
А переехали в 78-м, кажется, или в 80-м?
Л.: Да, через какое-то время после того, как мы закончили.
А вот я недавно прочитал в сборничке, что там была долгая эпопея, чуть ли не 10 лет переезжали. То есть, когда вы учились, он уже строился, да?
Л.: Да, эпопея была достаточно долгая. Насколько я помню, там началось с переезда общежитий. Ещё занятий не было, физики, по-моему, чуть ли не сразу там начали учиться... Их факультет был готов, когда мы поступили, и там построили какие-то общежития, по-моему, в 72-м году. В 73-м начали заселять людей... нет, я ошибся, всё-таки попозже стали заселять. В Петергофе было общежитие университетское, но это не вот эти башни, а в старом Петергофе рядом с военной частью, где поликлиника ещё и какие-то общаги были. А потом заселили общежитие не помню какое там, 10-е оно называлось, в студенческом городке. Сначала физики туда заехали, потом математики, потом химики.
И они ещё некоторое время ездили в город из Петергофа?
Л.: Да. А потом постепенно перебрались - математики, примат. А лаборатория... я уже тогда работал, лаборатории оставались на старом МатМехе. Потом нам выделили помещение - построили НИИММ, нам выделили там комнату... две.
Под лабораторию?
Л.: Под лабораторию системного программирования, т.е. Терехову. Выделили, по-моему, пару комнат, и мы там устраивали раз в неделю семинары. Потому что на старом МатМехе семинарить было совершенно невозможно, все звонят, все дергают, и мы выезжали с глаз долой, там никто нас достать не мог, телефона не было, и поэтому можно было спокойно поговорить. Потом и лаборатория туда переехала; машины не было, машина была на старом МатМехе. Мы тогда законтачили с Красной Зарей, первые контакты с промышленностью, и они в старом машинном зале на старом МатМехе поставили свою ЕСку 1033, и мы ездили на машину в Питер, а семинары, в основном, были в Петергофе. Достаточно долго это продолжалось.
Ты говорил, что ты был то ли секретарем, то ли... комсомола...
Л.: Да, я, кажется, на 4-м курсе был секретарем комитета...
Комитета комсомола?
Л.: Нет, курса. Курсовым.
Бывший секретарь курса в своём доме в Северной Каролине
А что это значит?
Л.: Ну, секретарь курса - на каждом курсе есть комитет комсомола, а в нём есть секретарь. Как комсорг в группе.
Так это комсомольская должность?
Л.: Комсомольская.
А в чем она заключалась?
Л.: Ну, как любые эти самые партийные бонзы, только мелкого разлива. Надо было проводить собрания, какие-то... ленинский зачёт такой был...
А что это такое?
Л.: Не помню точно, раз в год или два раза в год надо было изучать труды основоположников, какие-то конспекты сдавать, на какие-то вопросы отвечать. Это включало теоретическую часть - что-то такое нужно было изучить, какую-нибудь работу, представить конспект, что-то такое про неё рассказать. Это включало политическую часть, типа политинформации, - международное положение нужно было знать и вопросы поотвечать на злобу дня, особенно не дай бог, если какой-нибудь пленум или съезд КПСС, - надо было знать его материалы. И практическая часть - надо было участвовать в общественной работе. Ну, обычно поездки в стройотряд отлично прокатывали по этому делу.
А какие последствия это имело - это был обязательный курс?
Л.: Не-не, это всё добровольно принудительно, - раз ты комсомолец, тебе это, так сказать, комсомольская обязанность.
Ну не все же были комсомольцами?
Л.: Практически все в то время. Очень трудно было найти некомсомольца... было несколько людей откуда-то издалека, их с помпой принимали в комсомол на МатМехе, потому что обычно все вступали в районе 14-15 лет. Когда где-то в 78-м году в "Морфизприборе", где я работал молодым специалистом, обнаружили какого-то, который устроился на работу и ещё не был комсомольцем, его тоже с огромной помпой принимали, потому что это считалось такое большое событие, по крайней мере для комсомольской организации. Это очень большой плюс был во всяких там соревнованиях, показателях. В старые времена это значило, что комсомольцы кого-то сагитировали и приняли в свои ряды, и поэтому считалось большим делом. А в наше время довольно трудно было найти некомсомольца.
Я вспомнил, Жора рассказывал - он очень долго сопротивлялся этому натиску, что он всё-таки не был комсомольцем, потом его как-то уговорили, чуть ли не в армии.
(прим. ред.: Жора - Георгий Цыганов, легендарная на МатМехе личность, работник НИИММ, известный своими байками и громогласным гласом)
Л.: В армии да, там легко уговорят, там понятно. (смеётся)
Про эти стройотряды - ты туда ездил?
Л.: Если объединить стройотряды - именно строительные отряды - и сельскохозяйственные, то я в первый раз поехал после 8 класса, где-то год 69-й или 68-й, а последний раз - в 87-м году. И два раза пропустил, то есть 17 раз, 17 лет отъездил. И плюс где-то четыре зимы.
17 лет - это по месяцу, это вместо отпуска или вместе работы?
Л.: Ну лето - в смысле лето, 3 месяца.
Э-э... а как это совмещалось с работой?!!
Л.: А я брал отпуск. Ну, два месяца там на самом деле... Студентам можно было прихватить побольше, досрочно сдашь сессию, пораньше поедешь квартирьером... ну и подзадержаться можно; а когда работал - там отпуск законный месяц у меня есть и плюс отпуск за свой счёт.
Это было настолько круто, что не жалко было отпуск потратить?!
Л.: Во-первых, это очень интересно. А во-вторых, это для здоровья очень полезно. Особенно мне с моей, так сказать, комплекцией это было очень даже полезно. У меня было два комплекта одежды - один перед стройотрядом, другой после.
(смеётся)
Л.: Разница в несколько размеров. Мой рекорд где-то в году 85-м... что ли было очень много работы, мы так ураганили, когда я приехал, я весил 78 килограмм... для сравнения - обычный вес средний был больше сотни.
Ну это так, если говорить о здоровье, я не знаю, насколько это интересно публике. А вообще это просто очень весело, фан большой, приятно строить что-то своими руками, особенно, если это у тебя немножко получается. Ну и немаловажное дело, конечно, заработок. После выпуска, когда я ездил уже исключительно в дальние отряды, и когда отряды к тому времени превратились в действительно серьёзные, так сказать, зарабатывающие организации, туда отбирали очень придирчиво людей, имеющих большой строительный опыт... Маленькое сравнение - у меня зарплата была сто десять рублей в месяц, это грязными, - минус налоги там какие-то небольшие. А за три месяца в стройотряде я зарабатывал, ну, всяко больше тысячи рублей. Полторы тысячи лучший заработок был, тысячу двести средний заработок считался. Сам понимаешь, я за лето зарабатывал столько же, сколько за остальной год на работе.
Даже больше получается.
Л.: Иногда больше, да. Но главное, конечно, это было удовольствие. В этом отношении были очень показательны зимние отряды. На зимние каникулы, хоть они и короткие, но опять же, если досрочно сдать сессию и немножко прихватить после, там несколько деньков, то где-то недели три-четыре получалось. Мы работали на лесоповале в Лен. области, там заработки практически никакие, хватило бы на привальную - выпить закусить по приезде, но зато чистое, ничем не замутнённое удовольствие от общения с себе подобными, от работы на свежем воздухе, кровь разогнать по жилам, и... придумывали всякие увеселения, конечно, это же не просто отработал и в койку, спать.
Лёха за работой, но вовсе не в стройотряде
Л.: Одно из, вот как раз вспомнил, - комсомольская свадьба... Ну, это шутка была конечно. В своё время какие-то были идеологические потуги в прошлом в истории страны, когда устраивали комсомольские свадьбы в противовес религиозным и, как тогда говорилось, мещанским... ну, понятно, там ни черта от свадьбы нормальной не было. Но тут сохранилось только название, выбирали просто так вот, кого-нибудь из ребят и девчат жениха-невесту и устраивали обряд, поздравления там, то да сё, кто подарки... Понимаешь, а когда у тебя ничего нет, это чистая фантазия, какой подарок ты сможешь придумать из того, что у тебя есть под руками. А есть - строительные материалы, лес, цветочки в поле... Ну посиделки вечером, рассказы, вечер старинного анекдота...
Ну ладно, от стройотрядов немножко отойдём. Как в ваше время ДМы происходили? Где?
Л.: Ну, где снимешь зал... говорят, - я не застал, - передо мной что ли за год или ровно в предыдущий год проводили их и в столовой старого МатМеха, выносили оттуда мебель куда-нибудь в сторону и устраивали. Первый, в котором я участвовал, я на первом курсе учился, весна 72-го года, в ДК Кирова сняли зал. Я не знаю, откуда брались деньги, или это как-то договорились, получили разрешение от райкома партии. И, соответственно, в ДК договорились с администрацией... у них тоже было понятие шефской помощи, соцсоревнование, они какие-то общественные мероприятия могли провести и забесплатно. Довольно здоровый зал этот самый ДК Кирова.
Это на Васильевском?
Л.: На Васильевском, да. Когда переехали уже в Петергоф, на физфаке устраивали, я знаю. Где-то ещё было, какие-то были ещё залы, но что-то вот такого масштаба. По-моему, один раз было в актовом зале Политехнического института, ДК Кирова был тогда занят.
Тогда была тоже целая неделя занята?
Л.: Да, была неделя МатМеха и последняя суббота это был День МатМеха.
Что происходило на неделе МатМеха, какие мероприятия?
Л.: Встречи с преподавателями, какая-нибудь пресс-конференция преподавателей, собирали их, задавали им всякие вопросы. Я не очень участвовал в этой неделе, потому что, как правило, был занят на дне МатМеха, и тогда шли интенсивные репетиции и подготовка, и я, в общем, как-то не очень-то и видел. КВН бывал.
Преподаватели - студенты или студенты - студенты?
Л.: Студенты - студенты. Помнится три раза получалось так, что физики с математиками играли в КВН, неделя физфака - она немножко раньше недели МатМеха, тогда мы к ним приходили и у них устраивали - ну, у них соревнование было, а на нашей неделе они к нам приходили и на нашей базе было. Было посвящение в студенты, это было открытие недели МатМеха.
Тоже были конкурсы, испытания?
Л.: Да. Это, по-моему, перешло из посвящения в бойцы в стройотряде.
Что ещё?
Л.: Зажигали светильник на Дне МатМеха - светильник знаний. Какую-нибудь девочку выбирали, самую симпатичную первокурсницу, и она выходила и зажигала символический светильник знаний.
Поговорим тогда про ДМ. Чего происходило на самом ДМе?
Л.: Как правило сидел президиум, приглашённые люди на сцене. Какая-то торжественная часть, кто-нибудь речугу толкал из официальных представителей, секретарь парткома обязательно выступал, ректор, само собой. То есть, не, ректор, а декан. Кто-нибудь из преподавателей выступал, что-нибудь такое рассказывал про историю МатМеха. Официальные товарищи - они рассказывали про успеваемость-посещаемость и показатели другого плана, а преподаватели - какие-нибудь интересные случаи из жизни МатМеха. Гости выступали, тогда было очень развито. МатМех, он один, по-моему, в Советском Союзе был, остальные МехМаты, ну, всё равно, математические факультеты ездили друг к другу в гости. На дни-недели этих самых математических факультетов.
А кто в президиумах?
Л.: Декан, зам. декана по студенческим делам, который у нас был грозой всего факультета, Волков Вадим Алексеевич.
А сейчас тоже Волков...
Л.: Нет, нет. Тот уже помер. Он был такой очень... одиозной фигурой... Ну, как одиозной... я не знаю, может, слово неправильное.. он был очень популярен в каком-то смысле со знаком минус. Не то, чтобы его не любили, - он был очень строг, - но его боялись и уважали. Особенно к старшему курсу, когда люди немножко взрослели, они понимали, что это необходимо. Гайки он зажимал жутко, у него была любимая фраза... любимый подход, он это всегда говорил, и довольно часто так и делал: выгонял одну группу с первого курса. По численности, в смысле, из разных групп. Зато остальные учились всё-таки. Конечно, дурака валяли тоже, молодёжь, но как-то уже с опаской.
Когда происходил ДМ? Вот сейчас он приходится на последнюю неделю в апреле.
Л.: Тогда считалось, что день МатМеха - это 13 апреля.
Что происходило на сцене, кроме официальных частей?
Л.: Ну, как я говорил, вначале совсем официально выступал декан, парторг там или иной партийный бонза, короче - секретарь парторганизации факультета. Потом более неформально выступал зам. декана по студенческим делам, вот этот самый Волков, он все пять лет был зам. декана, пока я учился. Он, с одной стороны, был административный деятель, и ему бы вроде положено читать официозные речи, но он был очень умный и развитый человек, он переходил от формальных к более неформальным выступлениям, хохмы рассказывал иещё что-нибудь. Потом могли выступать какие-то профессора; очень любили приглашать Дмитрия Константиновича Фаддеева, он профессор алгебры тогда был, член-корреспондент, человек удивительной судьбы. Когда он был ещё помоложе, он даже играл на фоно, он же закончил консерваторию. А ты не знаешь эту историю?
Я чего-то, кажется, читал, но я с ним знаком, в основном, только по учебнику алгебры.
Л.: В своё время он учился на МатМехе, и с 4 курса был отчислен за неуспешность. И он поступил в консерваторию. Закончил консерваторию по классу фортепиано. Но в то же время, ещё будучи студентом, он влюбился в девушку своей группы с МатМеха, и всё было успешно, они поженились. И она его додавила, заставила восстановиться на МатМехе и его закончить. Он закончил и стал членом-корреспондентом Академии Наук.
Играл, конечно, он замечательно, и его приглашали. Он любил рассказывать всякие байки из жизни старого МатМеха, тех времен, когда он был студентом, или о своих студентах какие-нибудь хохмы.
Л.: Нет, нет, конечно. В это время я, лично, торчал за кулисами, как и другие люди, занятые в спектаклях и капустниках. Мало слышали, так, посмотришь глазком, иногда... собственно, день МатМеха из зала я и не помню, видел ли когда-нибудь. А на день МехМата в Минск мы ездили с делегацией, там я поздравление произносил, мы сочинили такой привет от нашего МатМеха их МехМату. Их факультет моложе, и мы, так сказать, делились опытом. Рассказывали о нашем факультете, что им предстоит. Наш факультет, старое здание, оно же размещалось в здании бывших бестужевских курсов. И к тому времени численность женского, так сказать, контингента среди студентов перевалила за 50%, и была больше, чем мужского, что очень нехарактерно для таких естественно-научных факультетов. И вот на этом был построен спич; мы сказали, что МатМех возвращается на круги своя, и теперь это курсы благородных девиц с математическим уклоном.
Хотелось бы услышать побольше про всякие капустники и творческие выступления.
Л.: На первом курсе был спектакль про замок или лицей что ли... В замке Памбра, средневековый испанский замок, и там университет тех времён. Ну и как студенты учатся, что происходит на лекциях, как они сдают экзамены, как они живут в общежитии. Понятно, это стандартный приём, перенос каких-то наших реалий на другую почву. Это было в ДК Кирова, а там же театр-студия - костюмы были настоящие театральные. Затем был как раз тринадцатый день МатМеха, и в основу мы взяли "Понедельник начинается в субботу" Стругацких, и избу Изнакурнож переиначили под МатМех. Опять же переложена вся студенческая действительность на мифическую базу.
Следующий, насколько я помню, был в Политехническом, по-моему, в актовом зале. И там было два мини-спектакля, один был опера, мы давали... (смеётся) Тогда был очень популярен сериал, один из первых телевизионных сериалов, "Следствие ведут знатоки". И вот наша опера была "Майор Томин - оперзвезда". Какой-то эпизодик из телевизионного сериала поставили как оперу. Под современные мелодии, популярную тогда музыку. Вторая часть была балет в помощь поступающим в ВУЗы - "Второй признак параллельности прямых". Два накрест лежащих угла в танце показывают, что они равны, я был одним из углов. Две прямые, которые не могли соединиться, секущая какая-то злобная, которая их секла, и чего-то то в этом роде. Что было потом, я уже, наверное, и не вспомню.
У офиса
Когда мы готовили это дело, мы как-то так... надо было где-то собираться, и мы решили собираться по субботам. В качестве места сбора выбрали пивной бар на шестнадцатой линии Васильевского острова, "Бочонок" такой был. Когда мы туда первый раз пришли, заняли столик свободный, столы там были большие. Заняли стол, разложили распечатки, стали обсуждать премудрости... А! Это было после пятого курса, то есть я-то и Борыга уже выпустились, но остальные из компании организаторов этого самого брачного бюро, ребята ещё доучивались. На следующий год мы тоже повторили это дело, и вот тогда-то мы и собирались в пивбаре. И тогда же мы решили добавить к чисто физическим характеристикам в этой анкете ещё психологические. Один из наших ребят сходил на психологический факультет, там договорился, нашел нужные каналы, и нам выделили аспирантку, которая нас консультировала по психологическим вопросам, по анкете, как её обрабатывать. Им это было интересно, потому что в первый раз участвовало больше 600 человек. Во второй раз ещё больше. Для них, для психологов, это очень представительная выборка. Они счастливы, когда 30 человек наберут для какого-нибудь теста психологического, а тут сотни... Они были очень заинтересованы, и психологиня была, конечно. Да - когда мы собирались в этом пивбаре, там вначале на нас косо смотрели и пытались как-то шикать и издеваться. А потом уже привыкли, и даже, когда мы приходили и немножко задерживались, наш столик всегда был свободен, все с интересом смотрели. Это заняло пару месяцев, и за пару месяцев мы стали субботней достопримечательностью этого пивбара.
Это мероприятие два месяца проводилось?
Л.: Нет-нет, мы готовились, программу писали, отлаживали, какие-то административные вопросы решали...
А само это происходило на Неделе МатМеха?
Л.: Мы в течение Недели собирали данные и вводили... Перфорировали на картах, вводили всё это дело в машину, распечатывали... Когда мы первый раз это делали, случилась такая беда... В начале народ плохо раскачивается, потом вроде заинтересовались, и мы не успевали набивать данные, к тому же по ходу дела правятся баги... Ну вот, и перфоратор, который стоял в машинном зале, полетел. И пришлось набивать вручную - мы сняли кожух - по пуансонам, которые над дырочками. Вначале пробовал пальцем, но сбил все пальцы, потом карандашом или авторучкой долбили, пробивали перфокарты эти самые. И да, мы просидели трое суток безвылазно в машинном зале. Просто не выходя, нам девчонки таскали бутерброды и портвейн туда.
Л.: Так что мы успели только к самому-самому последнему моменту. И на второй раз мы учли, конечно, все проблемы первого, начали заранее готовиться и не скомкали всё в последние три дня с портвейном, а чинно, как люди, два месяца с пивом это дело готовили. Девица, конечно, была поражена. Психологиня. Больше всего ей понравилось, что мы собираемся в пивбаре. Может, это было что-то такое необычное для тех времен.
Самое интересное с этим связано - оказывается, было продолжение. Мы выпустились, ещё годик проработали или два. Один из наших ребят помладше звонит как-то и говорит, что вот, надо бы встретиться по поводу этого давно прошедшего дела. Мы такого не ожидали... Встретились у Борыги дома, и этот приятель наш привел даму. Уже другую. Оказалось, эта дама приехала откуда-то из Перми, из научного института, они занимались формированием экипажей космических кораблей. И их интересовала проблема психологических совместимостей. Она за консультацией приехала в Питер на психфак. Там вспомнили, что подобные задачи несколько лет назад решали на МатМехе и вполне успешно. Раскопали телефон, координаты этого парня, который приходил к ним договариваться, а он был по большей части наш администратор, и он нас с Борыгой собрал, привел эту даму. Ну, у Борыги, как ты знаешь, вообще никогда ничего не пропадает из программного обеспечения. Может, оно и до сих пор где-то у него хранится, но тогда у нас всё было, в общем. Мы даме объяснили, как и что мы делали, отдали все исходники... Так что, может быть, теперь космические экипажи формируются по нашей программе. (смеётся)
По МатМеховской технологии. Слушай, интересно, а не было каких-нибудь последствий этих праздников? В смысле, кто-нибудь замуж вышел?
Л.: Я ничего такого не припоминаю, мы свое отшутили и ладно, а чем оно кончится, нам уже было малоинтересно.
Были ли какие-нибудь номера, о которых потом ходили легенды?
Л.: Самый легендарный номер, конечно, это... Я не знаю, может быть, это старый анекдот, но до этого его никто не слышал, но все запомнили после этого дня МатМеха. Однажды та девочка, самая прилежная первокурсница, самая красивая, которая зажигала в начале Недели этот самый светильник разума, участвовала в капустнике, и по ходу дела она заходила в комнату общежития якобы и говорила парням, живущим там, что мне с вами скучно, мне с вами спать хочется. И эта фраза на всех произвела настолько благоприятное впечатление, что и девочку и фразу запомнили надолго.
Насчёт номеров. Был один, это было на КВНе, мы с физиками, по-моему, встречались, это было в старом общежитии, в восьмерке там такой маленький зал, где танцы по субботам проводились. В зале этом была маленькая сцена, и там, значит, устроили этот самый КВН. У нас на домашнем задании была такая миниатюра - тогда ещё как раз строился МатМех в Петергофе - строительство пирамиды Хеопса в старом Хеопсгофе. Довольно симпатично, там была музыка из Jesus Christ Superstar, пели, танцевали, и народу, в общем-то, понравилось. И нас попросили с этим выступить перед широкой публикой. На Неделе МатМеха была был день открытых дверей, была встреча с общественностью, школьников приглашали, в частности. И вот нас попросили выступить на этом самом дне открытых дверей. Юмор в спектакле был не то, чтобы совсем уж, как нынче, фривольный, но по тем временам он был достаточно волен - и в плане шуток сексуальных, и в плане шуток политических. Начальство, которое нас пригласило выступить, оно само-то на КВНе не было, им это неинтересно, но всем, кто был, очень понравилось, и начальство было наслышано, что было очень хорошее выступление, ну и, не посмотрев, попросили выступить. Ну мы и выступили, нам что - нас попросили, мы и выступили. Начальство метало злобные взгляды на нас, но как-то, в общем, ничего нам не сделали, мы-то ни в чём не виноваты, нас попросили.
А ты до поступления не видел ли каких-нибудь выступлений, тык скыть, великих предшественников?
Л.: Нет, не видел, только слышал. Я знаю, что за пару лет капустник Дня МатМеха проводился в старой столовой на старом МатМехе и они поставили оперу Фермата.
А, Малозёмов и компания.
Л.: Да, они пели какую-то программу на Алголе-68... то есть, 60 тогда. Что-то такое там было "бегин-бегин, йе-йе, интежер и-жи-ка", что-то такое. (смеётся) Это всё, что я знаю оттуда. Но говорят, было очень хорошая опера. Кстати, вспоминая об этом успехе, в наше время решили тоже поставить оперу, рискнуть, ведь был прецедент. "Майор Томин-суперзвезда". Но Фермата, конечно, была наверняка лучше, потому что майор Томин - он не относился в МатМеху никак, а Фермата была точно на злобу МатМеховского дня поставлена.
Мы так хорошо подходим к теме всяких легендарных личностей. Кого ты можешь из своих одногодок или может старших, кто засветился, кто участвовал много, кого знали? Пляко с тобой как соотносится?
Л.: А, ну это да, он был достаточно известный человек, в основном как комсомольский... может быть даже партийный, я тогда не интересовался, кто партийный, кто непартийный... у комсомольца начальства хватало, для того, чтобы не разбирать, кто из них не только комсомольский, но и партийный бонза. Вот, Пляко был комсомольский деятель и стройотрядовский.
Он старше тебя?
Л.: Он старше. Вот. Энгельгардт такой был Володя, он был комсомольский деятель, стройотрядовский, энергичный, решительный человек, он был командиром отряда, он хорошо пел, играл на гитаре, он организатор был толковый, играл в театре-студии, и пытался организовать театр-студию на МатМехе, мы даже начали что-то репетировать, но так в те годы это ничем не кончилось. Он был, как это называлось, куратором или общественным директором общежития. Понятно, что в такой ситуации его знало очень много народа. В походы ходил. Потом занялся, естественно, бизнесом, когда перестройка началась, ну это уже когда с МатМеха ушел.
Я в основном общался по стройотрядам, кто там крутой там зубр стройотрядовский, удачливый командир, который хорошо умеет наладить работу, - вот таких людей знали.
У студентов разных поколений разный жаргон, который наверняка сменился после переезда. Старые словечки, как я думаю, в основном, умерли, особенно те, которые с географией были связаны, а появились всякие "сачок" и "греция"... Вот интересно, в твоё время какие-то особенные места имели свои названия?
Л.: Как раз с Димой Пляко связанное есть, это правда на новом МатМехе, я уже не учился. Пляко был зам. декана, а этажом ниже было место, где народ любил собираться и курить, там был буфет ещё. Это место называлось "подплячник". Это известно наверное, да?
Мне известно, но нынешним-то студентам неизвестно. Я тогда тоже, конечно, не учился, у меня мама на МатМехе работала.
Л.: На старом МатМехе были три большие аудитории, 66, 88 и 92. В этих аудиториях амфитеатром так поднимались скамьи, и под ними помещение было. И в принципе туда можно было пробраться. Только в одной из аудиторий была нормальная дверь туда, а в остальных в щель между окном и скамьями можно было туда проникнуть. И народ умудрился как-то затащить туда какую-то немудрящую мебель, типа поломанных стульев и очень любил проводить там время за преферансом. Иногда заигрывались до полного очумения, вылезали, не замечая, есть лекция или нет. Бывали случаи, в тишине, когда профессор, завершив эффектное доказательство, даёт прочувствовать его красоту, а откуда-то снизу доносился могильный вопль: "Ты куда, дурак, с бубей прёшь!" Или среди лекции четвёрка очумевших товарищей вылезала и топала в выходу, извинившись, разумеется.
Слушай, а был символ у МатМеха тогда какой-нибудь? Видел нынешний дракончик? Интеграл.
Л.: Тогда был значок такой, ромбик. Это был значок о высшем образовании, и все закончившие ВУЗ, получали этот самый ромбик. Каждый факультет имел значок о высшем образовании, на значке был герб и что-то специфическое для конкретного учебного заведения. Короче, чёрный ромб, внизу голубой земной шар с небольшими пятнышками континентов, часть земного шара. И из него в космос летит такая с хвостом реактивная ракета. Это был старый значок МатМеха; когда я поступил, таких уже не осталось, они считались дефицитом, его достать было довольно трудно. И одна из форм награждения студентов была - дарили старый значок МатМеха. А наш был точно такой же ромб, только над земным шаром был интеграл. Контурный, с кружочком. А, вспомнил, ещё были значки "отличник учебы", можно было получить.
Старый символ МатМеха
Списывали ли вы на экзаменах?
Л.: Ну это разумеется! Во-первых, про каждого преподавателя было более-менее известно, как надо сдавать. Был Волков, другой Волков, геометр; было известно, что ему нужно идти сдавать либо первым сразу с утра, либо сразу после того, как он вернётся с обеда. Можно было просто автоматом получить пять баллов без вопросов. Просто за смелость. Второму уже вопросы были, но тоже гораздо легче проходилось. И в общем, я всегда старался идти первым сдавать...
Хорошо учился?
Л.: У меня средний балл 4.95.
Красный диплом получил или тогда нужно было все пятёрки?
Л.: Нет, не нужно было, гораздо меньше было достаточно было, но...
Гос?
Л.: Да. Мне этот самый научный коммунизм завалили, четвёрку поставили. То есть, преподаватель-то поставил пятёрку, а комиссия поставила четвёрку. У меня выговор неснятый был по комсомольской линии.
А за что?
Л.: (бодрым голосом) За пьянку.
(смеётся) Попался?
Л.: Да. Я не знаю, это нужно или не нужно, по-моему, не очень удобно, но забавная ситуация, если б не я в ней участвовал. Но для публикации, наверное, не очень годится.
Да, в общем, и так понятно. Если там чего-то экстраординарного не было.
Л.: Было экстраординарное.
Тогда расскажи!
Л.: Мы как-то загуляли, повод был у нашего приятеля. Случились у него какие-то пертурбации на любовном фронте, и он решил залить горе хмельным вином. Ну, мы с другим не могли бросить приятеля без поддержки, и завалились с ним в кафешку под названием "Лукоморье" на Васильевском, и хорошо это дело проотмечали.
Ну, мы выпили немного, а приятель, он свою цель поставленную выполнил. И дозу принял более, чем обычную. И мы его тащили домой, думали, как пройти в метро, в метро тогда не пускали в таком состоянии, не знаю, как сейчас. Денег на такси у нас не очень было, мы и думали, что делать - либо это дело совсем уже усугубить, чтобы добраться до его уровня, либо взять такси и поехать. Короче, так получилось, мы его оставили на скамеечке, сами пошли то ли машину ловить, то ли что ещё. Неудача состояла в том, что это всё происходило под окнами училища Фрунзе, военно-морского. И кто-то из офицеров вызвал хмелеуборочную машину.
Когда мы вернулись назад, видимо, не поймав такси, мы увидели что приятеля загружают в машину. Мы быстро подбежали, с милиционером попытались объясниться, он говорит: "А вы кто такие, что вам здесь надо?" Мы говорим: "Мы с ним," - "Ну, тогда садитесь тоже, ребята". Мы сели. Собственно, никто нас сильно-то не приглашал, но раз хотите, значит, поехали за компанию. И нас благополучно привезли в вытрезвитель. И... неприятно, конечно, мы ночь не спали. Приятель-то отоспался, всё в порядке, а мы со вторым чувствовали себя очень неприятно. Думали, взгреют нас по комсомольской линии.
Но проходит неделя, другая, третья, и никто нас не беспокоит. И мы уже сообразили, что когда нас спрашивали об учебном заведении, где мы учимся, мы стали, так сказать, ваньку валять и сказали, что не помним адреса, то да сё, да Университет. Милиционер сказал, что, ну ничего страшного, университета адрес я найду и записал "Университет, Университетская набережная, дом 7". Тогда в университете было тысяч двадцать или семнадцать студентов. И найти какого-нибудь Орлова, Петрова, да даже Рухлина неизвестно, с какого факультета, курса, просто университет и всё... мы поняли, что пронесло.
И всё бы оно так и было, если бы не кампания, под которую мы попали. Было собрание партийно-преподавательского состава всего Университета, и на него пришел представитель милиции Васильевского острова с жалобой, что студенты много пьют, и только за последний месяц в вытрезвитель попало столько-то людей, и, значит, зачитал фамилии. А наши преподаватели и люди с факультета, они-то нас знают! И они нас вычислили, ну и взгрели. Мы получили по выговору за это дело. Это было где-то на начальных курсах. Я получил этот выговор, и тут же мне предложили стать секретарем курса. Я спросил: "А как, вы же мне выговор влепили?" - "Ну какая разница, через год снимем," - это ж независимо. А через год я поленился снимать, подавать заявление о снятии, ну, думал, кого оно волнует. А на пятом курсе мне это стрельнуло.
Были у вас какие-нибудь интересные способы списывания?
Л.: Был тогда в период перехода с мини-юбок на макси. Макси в моде были одновременно с мини-юбками, то есть, среднюю нельзя было носить, вот либо мини, либо макси. Ну, мини тоже разное бывает... на экзамен девочки приходили в мини, никого из преподавателей не удивляло, если юбка существенно выше колен, потому что такие юбки тоже носили. Но в чем хит заключался, так это в том, что на ноге от колена и выше пишется то, что надо, юбка одевается такая, что она закрывает всё это, но в любой момент можно подвинуть и это прочитать.
Ну, мальчиком-то не подходило.
Л.: Мальчикам да, мальчикам это не подходило. У нас однажды спонтанно возник лозунг "если готовиться к экзамену, то основательно". Математику обычно сдавали без шпор - проще взять с собой конспект или учебник. В этом отношении мальчикам как раз проще, потому что засунешь за ремень, пиджаком прикрыл, и нет проблем. Зато у девочек был свой вариант: к подолу пришивается снизу карман, туда кладётся конспект.
Переняв этот опыт, мы решили основательно подготовиться к экзамену по философии. Сели, написали ответы на все вопросы, полностью, "крокодил" называлось в то время - полные ответе на вопросы, на отдельных листках мелким почерком были написаны так, что в принципе можно было любой лист достать и просто с ним отвечать. То есть, видно, что это не шпаргалка, а полностью тезисы ответа. Вот. Взяли пиджак более-менее среднего размера, который более-менее подходил всем, нас было пять человек, которые скооперировались. Пришили с двух сторон под пиджаком большие карманы по размеру листа одиннадцатого формата. Первые вопросы в левом кармане, вторые - в правом и вперёд. Заходит человек сдавать, отвечает вопрос, забирает свои бумажки, выходит - тут же заходит следующий в том же пиджаке. Когда зашел пятый... а пиджак был модный, красивый, в яркую клетку попугаистую... преподаватель испытал, по-моему, чувство легкого шока.
Лёха и сейчас пользуется крокодилами. По крайней мере, одним, который мило греется на солнышке у него дома.
На первом курсе у нас учился мужик, он был откуда-то из Африки, не помню, откуда. Матанализ вел профессор Хавин, и он был достаточно строг. И вот первый экзамен, по матанализу, этот мужик решил на арапа, ваньку валять, и сказал, что ему трудно отвечать по-русски. Ну, типа того, чтобы ему сделали скидку. Хавин спросил, а какой у вас родной язык в стране, государственный. Тот сказал, французский, ну Хавин говорит, отвечайте по-французски, нет вопросов. Конечно, пять минут - два балла и до свиданья. Хавин на французском говорил свободно.
Какие ещё были яркие личности в ваше время из преподавательского состава?
Л.: Имя точно помню, отчество не очень... Арина Алексеевна Архипова, была молодая преподавательница...
С матфизики, да?
Л.: Да.
И сейчас до сих пор преподает!
Л.: Она была просто... тогда, по-моему, она была совсем молоденькая, была абсолютно очаровательная и с удивительными прекрасными глазами, и все молодые люди студенты были в неё влюблены... ну так, слегка. И любовно называли её "А в кубе". Потому что она Арина Алексеевна Архипова. Что там ещё за преподаватели были...
Матан, матфизика, физкультура?
Л.: Ну, физкультура как-то не так интересно... я не знаю, как сейчас происходит, мы-то на летом на стадионе Ленина занимались. А про преподавателей... основное-то было связано с тем, как им...
Сдавать.
Л.: Сдавать, да, поведение на сдаче. Кто-то разрешал списывать. Один преподаватель давал билет, три вопроса, и отправлял то ли в библиотеку, хоть иди, куда хочешь, готовься, его не волнует. Но вопросы были... 45 минут на три вопроса, вопросы подобраны так, что за 45 минут ты успеваешь ТОЛЬКО перекатать. Даже прочитать, что ты написал, не успеваешь. И идешь отвечать, - если ты готовился, то ты с этим вполне нормально расскажешь. Если ты не готовился, даже если ты списал, ты ничего не успеешь, не сможешь рассказать. И он отлично разбирался, кто чего стоит.
Другой преподаватель, вот тот же Волков, по-моему, хорошо относился к студентам, по-доброму. Понятно, что после окончания экзаменов в столах полно лежит всякой литературы и прочее, в основном, конспекты. И народ стоит под дверью, ждёт, когда преподаватель уйдет, чтобы можно было свои конспекты оттуда забрать, потому что пронести-то легче, уносить уже трудно. Волков проходил по столам, собирал конспекты, пролистывал, интересовался, как люди пишут, оставлял аккуратной стопочкой на углу преподавательского стола и уходил, ехидно поглядывая на ожидающих в коридоре студентов.
Был Макаров, Борис Алексеевич, что ли, или Андреевич, преподаватель функционального анализа. Тот был более строг, и в чем-то даже зверски поступал со студентами в этом смысле. Он тоже проходил после экзамена по аудитории, собирал все конспекты, просматривал, самые лучшие отбирал себе, - это нужно преподавателю для того, чтобы корректировать курс лекций, - а остальные рвал. Это, я считаю, всё-таки негуманно по отношению к студентам, тем более, что у многих часто конспекты были не свои.
Наверное, может быть интересной байка про преподавателя методов вычислений. Вторая часть методов вычислений, нам читал Лозинский, из семьи тех Лозинских, которые переводили Шекспира и много там ещё чего переводили. Он был зав. кафедрой математики в военно-артиллерийском училище. Он сам, так сказать, птенец МатМеховский, но работал в то время заведующим кафедрой математики в артиллерийской академии. Вообще, мужик такой монументальный, такой здоровый дядя. К сожалению, немножко глуховат. Может, от артиллерийской пальбы. У него была манера принимать экзамен совершенно удивительная. Когда сдала первая группа, мы такого просто ещё не видали. В отличие от остальных преподавателей, которые обычно просят несколько человек придти к самому началу, чтобы можно было начать процедуру, он требовал, чтобы вся группа пришла сдавать ровно к девяти. Мы входили в аудиторию, выстраивались вдоль стеночки, и он по списку группы выдавал билеты. Первый по списку получал билет номер один, второй - билет номер два, третий - номер три и так далее, и так далее, и так далее до конца. Когда мы поняли, что это система, у народа как камень с души свалился. Всего-то дел - зайти в деканат, узнать свой номер в ведомости на экзамен и выучить один билет, а не тридцать, это ж проще! Но даже при таком подходе некоторые умудрились залететь на пересдачу. Тоже нет проблем, та же история. Идут в деканат, узнают номер, приходят довольные... а он задержался, пришел ассистент, и сказал, ну, тащите-ка вы билетики, товарищи. То есть, был полный разгром.
Слушай, а ты в общагах жил?
Л.: Прописан не был, жить не жил, но довольно много времени с друзьями проводил.
Кусочек триптиха про птичек в обща... тьфу, в доме Лёхи
Л.: Шахматы, карты, гитара.. Ну, выпивка, когда можно было достать... денежек на это дело.
Чего тогда пили? Портвейн семёрка? Или как там оно называлось?
Л.: "Три семёрки" - 777. Сухенькое, портвейн. Водку редко, водку на праздники покупали, дорогая, стерва, была.
Анекдот какой-нибудь математический есть у тебя любимый?
Л.: Не знаю, любимых нету. Ходила байка тогда, конечно, байка, что МатМех настолько напрягает мозги, что после третьего курса, четвёртый-пятый - всех поголовно ставят учёт в психдиспансер на четвёртой линии Васильевского острова. И вот анекдот - сидят сумасшедшие студенты МатМеха в дурдоме, и один бегает и всех пугает: я говорит тебя проинтегрирую, я тебя продифференцирую. Все его страшно боятся, а один сидит, хохочет. Когда его спросили, почему ты не боишься, он говорит, а я - е в степени икс.
Ага, а первый ему говорит: ну и что, а я по dy. Спасибо тебе за этот рассказ!
